Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Я почувствовала себя в роли гражданки мира.
— Почему бы тогда не наслаждаться своей свободой? — спросила я.
И позволила ему немножко больше увидеть в разрезе юбки. А он отвернулся! Представляете!
И тут появились копы. Они не суетились. Я заметила, что эти двое мужчин стоят прямо в дверях, наблюдая за нами. Только я думала, что они наблюдают за мной. Копы пересекли комнату, и один из них склонился над этим парнем.
— Ну ладно, Клод, — сказал он. — Пошли.
Другой взял меня за руку и сказал:
— Ты тоже должна пойти с нами, сестренка.
Я вырвалась и воскликнула:
— Я тебе не сестра!
— Оставьте ее, ребята, — сказал этот Клод. — Я ей ничего не рассказывал. Она всего лишь пыталась меня подцепить.
— Сожалею, — ответил коп. — Она тоже пойдет.
Вот тут мне стало страшновато.
— Послушайте, — сказала я. — Я не знаю, что все это значит.
Мужчина показал мне дуло замораживателя в своем кармане.
— Кончай трепыхаться и иди спокойно, сестренка, иначе мне придется воспользоваться этим.
Но кому же охота заморозиться? Я пошла спокойно, молясь, чтобы по дороге встретились отец или какой-нибудь знакомый, чтобы можно было объяснить, что к чему. Но мне не повезло.
На улице у полиции был обычный старый реактивный «жучок». Вокруг машины собралась толпа, пялясь на нее. Портер в толпе забавлялся, раскачивая зад «жучка» вверх и вниз. Он стоял сзади, засунув руки в карманы и ухмыляясь.
Коп, который вел разговоры, лишь посмотрел на этого портера, и ухмылка у парня исчезла, а сам он поспешил прочь. Я тогда поняла, что коп был теле, хотя он и не касался моего сознания. Некоторые из этих теле ужасно щепетильны насчет своего морального кодекса.
Езда в этом старом реактивном «жучке» была забавной. Я никогда раньше такого не видела. Один из копов забрался на заднее сиденье с Клодом и со мной. Другой управлял. Это было очень странное ощущение, лететь над заливом. Обычно, как только мне хотелось отправиться куда-нибудь, я лишь вежливо спрашивала, нет ли поблизости портера, а потом думала о том месте, куда бы я хотела попасть. Портер отправлял меня туда в тот же миг.
Конечно, время от времени я попадала в апартаменты какого-нибудь пожилого господина. Некоторые портеры промышляют сутенерством. Но пиро не надо бояться престарелых донжуанов. Ни один пожилой господин не станет заниматься ерундой, когда у него горит одежда.
Ну, в конце концов, «жучок» сел на садовую дорожку захолустной больницы, и копы провели нас через главное здание в маленький офис. Пешком, прикидываете! В офисе было темновато — не хватало светильников — и моим глазам потребовалась минута, чтобы приспособиться после ярких ламп в холле. Когда они привыкли, я увидела старого чудика за столом и в изумлении уставилась на него. Это был Менсор Уильямс. Да, «Большое Все». Все, что мог сделать любой, он мог сделать лучше.
Кто-то включил реостат, и лампы начали гореть в полный накал.
— Добрый вечер, мисс Карлайсл, — сказал он, и его маленькая бородка подпрыгнула.
Прежде чем я смогла съязвить насчет этики чтения мыслей, он добавил:
— Я не вмешиваюсь в ваши мыслительные процессы. Я слегка заглянул вперед — в тот момент, когда я уже буду знать ваше имя.
Еще и ясновидец!
— Не было никакой нужды привозить ее сюда, — сказал он копам. — Но вы неизбежно должны были это сделать. — Потом он отколол забавнейшую штучку. Он повернулся к Клоду и указал кивком на меня. — Как она тебе, Клод? спросил он. Словно я была чем-то предназначенным на продажу или что-то в этом роде!
— Это она, папа? — спросил Клод.
Папа! Это меня пришибло. У «Большого Все» — ребенок, и этот ребенок Пустышка!
— Это она, — ответил Уильямс.
Клод слегка расправил плечи и сказал:
— Ну, тогда я пас! Я не буду этого делать!
— Будешь, — произнес Уильямс.
Весь разговор велся через мою голову, и я решила, что с меня хватит.
— Минутку, джентльмены, а не то я сожгу это место! В буквальном смысле! — крикнула я.
— Она может это сделать, — заметил Клод, ухмыляясь отцу.
— Но не сделает, — сказал Уильямс.
— Ах, не сделаю? — вспылила я. — Попытайтесь меня остановить!
— В этом нет нужды, — сказал Уильямс. — Я видел, что произойдет.
Вот так просто? У меня от этих ясновидцев мороз по коже. Мне иногда становится интересно, а не боятся ли они сами себя? Жизнь для них похожа на проторенную тропу. Это не по мне. Я спросила:
— А что случится, если я сделаю что-нибудь не то, что вы видели?
Уильямс подался вперед, и в глазах его появился интерес.
— Такого никогда не случалось, — сказал он. — Если бы такое хоть раз произошло, это был бы настоящий прецедент.
Я не уверена, но, глядя на него, подумала, что ему действительно было бы интересно увидеть что-нибудь, не совпадающее с прогнозом. Я было задумалась, а не вызвать ли мне маленький огонек в бумагах на его столе. Но эта идея почему-то мне не понравилась. И не потому, что что-то постороннее в моем сознании приказывало этого не делать. Я ничего не могла понять. Я просто НЕ ХОТЕЛА этого делать. Я спросила:
— Что означает весь этот разговор?
Старик откинулся назад и, клянусь, он казался слегка разочарованным. Он сказал:
— Всего лишь то, что вы с Клодом поженитесь.
Я открыла рот, но ничего не смогла произнести. Наконец я сумела, заикаясь, выдавить:
— Вы имеете в виду, что заглянули в будущее и видели нас ЖЕНАТЫМИ? И сколько у нас будет детей, и все такое прочее?
— Ну, не все, — ответил он. — В будущем не все для нас отчетливо. Лишь события, связанные некоторой основной линией. И в большинстве случаев мы не можем заглядывать слишком далеко. Прошлое доступнее. Оно зафиксировано неподвижно.