Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
В этом году в саду царило какое-то напряжение, плоды были больше и тяжелее, а пчелы совершенно сошли с ума.
— Все это происходит от того, что Пустыня год от года становится все больше и больше, продвигаясь к югу, — сказала Одраде. Взяв мальчика за руку, она вела его по росистой траве под цветущие яблони.
Тег обернулся и посмотрел на юг, зачарованный солнечным светом, который, дробясь, пробивался сквозь листву. Его учили, что такое Пустыня, и сейчас Тег чувствовал, как эта Пустыня давит на сад.
— Деревья чувствуют, что приближается их конец, — сказала Одраде. — Жизнь старается умножить себя, когда ей угрожает опасность.
— Воздух очень сух, — сказал он. — Да, это Пустыня.
— Посмотри, некоторые листья побурели и их кончики свернулись в трубочку. В этом году сады надо тщательно поливать.
Ему нравилось, что они никогда не разговаривают с ним снисходительно и свысока. Это были беседы двух равных собеседников. Он увидел свернувшиеся листья. Да, это Пустыня, снова подумал он.
Углубившись в сад, они некоторое время слушали пение птиц и жужжание насекомых. В сад залетали пчелы, обработавшие близлежащее клеверное поле. Поначалу они заинтересовались новым пришельцем, но Майлс был помечен феромонами, как и все, кто свободно перемещался по Капитулу. Пчелы, учуяв своего, равнодушно следовали дальше, к яблоневым цветам.
Яблони. Одраде указала рукой на запад. Персики. Мальчик снова посмотрел туда, куда указывала ее рука. Да, к востоку от них росли еще вишни, правда, довольно далеко, за пастбищем. А вон там вьется виноградная лоза.
Семена и саженцы были доставлены сюда на корабле-невидимке полторы тысячи лет назад и были с большой любовью и тщанием посажены здесь.
Тег ясно представил себе покрытые темной грязью руки, которые заботливо окучивали почву вокруг молодых побегов, старательно поливали их, ограждали, чтобы скот не потоптал и не потравил растения. Там, где были теперь сады и здания Капитула, раньше простирались дикие пастбища.
К этому времени мальчик уже получил кое-какое представление о гигантском песчаном черве, которого Сестры тайно похитили с Ракиса. Смерть Червя породила множество живых созданий, называемых песчаными форелями. Именно они стали причиной распространения Пустыни. В некоторых рассказах фигурировал и некий человек, предыдущее воплощение его самого — мужчина, которого Сестры называли башаром. То был великий воин, который погиб, когда ужасные женщины — Досточтимые Матроны — уничтожили Ракис.
Эти уроки очаровывали Тега, но одновременно вызывали у него внутреннее беспокойство. В его душе, там, где хранились воспоминания, существовали какие-то провалы. Эти провалы чаще всего напоминали о себе во сне. Иногда, когда на ребенка нападала мечтательность, перед его внутренним взором появлялись какие-то лица. Временами Тегу казалось, что он даже слышит слова, которые произносят те люди. Временами он вспоминал названия вещей, о которых, как он точно знал, никто ему не говорил. Особенно это касалось оружия.
Иногда ему в голову приходили очень важные вещи. Например, он знал, что всей этой планете предстоит превратиться в Пустыню, и все это началось из-за того, что Досточтимые Матроны вознамерились убить тех Сестер Бене Гессерит, которые теперь воспитывали его.
Преподобные Матери, занимавшиеся его обучением, часто вызывали у Тега трепет — то были одетые в черное, строгие женщины. Особенно поражали их глаза — голубые с синими белками. Воспитательницы говорили, что это следствие употребления Пряности.
Но истинную симпатию внушала Тегу одна только Одраде, она была по-настоящему важной. Все называли ее Верховной Матерью, и она требовала, чтобы он обращался к ней так же, кроме тех случаев, когда они были наедине в саду. Тогда он называл ее просто матушкой.
Однажды во время утренней прогулки — Тегу шел тогда девятый год и было это незадолго до сбора третьего урожая яблок — они спустились в мелкую лощину, где не росли деревья, но зато густо росли какие-то травянистые растения. Одраде положила руку на плечо Тега и повела его по древним ступеням из черного камня. Лестница вывела их на извилистую тропинку, вьющуюся среди сочной травы и мелких полевых цветов. Наконец она заговорила:
— Очень интересен вопрос владения, — сказала она. — Владеем ли мы планетой или она владеет нами?
— Мне нравится, как здесь пахнет. — Тег не стал отвечать на риторический вопрос.
Одраде сняла руку с плеча мальчика и легонько подтолкнула его вперед.
— Здесь мы насадили растения, полезные для обоняния, Майлс. Это ароматические травы. Внимательно присмотрись к ним, а потом познакомься с их свойствами в библиотеке. Не бойся, смело наступай на них! — воскликнула она, видя, как он старательно обходит пробившиеся между камнями побеги.
Майлс с силой наступил на нежный зеленый побег, и в ноздри ему ударил крепкий возбуждающий аромат.
— Эти растения предназначены для того, чтобы на них наступали, — только тогда они отдают спрятанные в них сокровища — чудесный запах, — проговорила Одраде. — Прокторы научат тебя справляться с ностальгией. Они не говорили тебе, что ностальгия очень часто вызывается именно запахом?
— Говорили, матушка. — Он обернулся и посмотрел на растение, на которое только что наступил. — Это розмарин.
— Откуда ты знаешь? — Одраде не смогла скрыть напряжение, прозвучавшее в голосе.
Он пожал плечами.
— Просто знаю и все.
— Это говорит твоя исходная память. — Теперь в голосе Одраде звучало удовлетворение.
Они продолжили прогулку по лощине, поросшей ароматическими травами. Голос Одраде вновь стал задумчивым и печальным:
— У каждой планеты свой характер, но мы стараемся найти в них черты, присущие нашей Древней Земле. Иногда это лишь туманный намек, но на этой планете нам повезло больше.