Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Подавив вздох, Одраде вызвала орнитоптер и приготовилась к краткому визиту на корабль-невидимку.
Заключение Дункана было по крайней мере вполне комфортабельным, подумала Одраде, войдя, в каюту Майлса Тега, которую теперь занимал Айдахо. Здесь все осталось, как при прежнем хозяине, на столе стоял даже голостатический проектор с видами Лернея, солидного старинного дома, длинной лужайки и реки. На прикроватном столике остался лежать набор швейных принадлежностей Тега.
Гхола сидел в плетеном ременном кресле и не повернул головы, когда вошла Одраде.
— Вы просто оставили его там умирать, не правда ли? — спросил Дункан.
— Мы делаем то, что должны делать, — сказала она. — Я подчинилась его приказу.
— Я знаю, зачем ты здесь, — сказал Дункан. — И ты не изменишь моего к вам отношения. Я не стану племенным жеребцом на службе у ведьм. Ты меня поняла?
Одраде оправила складки накидки и присела на кровать лицом к Дункану.
— Ты слышал запись, которую мой отец оставил для нас?
— Твой отец?
— Майлс Тег был моим отцом. Я очень рекомендую тебе выслушать его последние слова. В конце жизни он стал нашими глазами. Он должен был увидеть смерть Ракиса. Сознание в его зарождении требует зависимости и знания ключевых бревен.
Дункан озадаченно посмотрел на Одраде, и она пояснила:
— Мы слишком долго находились за оракульской оградой Тирана.
Она заметила, что он грациозно выпрямился, что говорило о мышцах, которые привыкли к нападению.
— Ты не сможешь покинуть этот корабль живым, — сказала она. — И ты знаешь почему.
— Сиона.
— Ты опасен для нас, но мы бы предпочли, чтобы ты жил, особенно, если ты будешь жить полезной жизнью.
— Я тем не менее не хочу участвовать в ваших скрещиваниях, особенно с этой хвастунишкой с Ракиса.
Одраде улыбнулась, думая, насколько точно Шиана отвечает такому описанию.
— Ты находишь это смешным? — спросил Дункан.
— Нет, в действительности я вовсе не нахожу это смешным. Но мы все же сохраним ребенка Мурбеллы. Мне кажется, что это вполне удовлетворит нас.
— Я говорил с Мурбеллой, — сказал Дункан. — Она думает, что станет Преподобной Матерью и что вы примете ее в Бене Гессерит.
— А почему нет? Ее клетки прошли испытание Сионы. Я думаю, что из нее получится великолепная Сестра.
— Она что, действительно вам подходит?
— Ты имеешь в виду, что она решила примкнуть к нам и идти с нами до тех пор, пока ей станут ведомы наши секреты, а потом она сбежит? О, это мы знаем и без тебя, Дункан.
— Вам не кажется, что она сможет просто обвести вас вокруг пальца и сбежать?
— Когда мы берем их, то мы их никогда не теряем.
— Вам не кажется, что вы потеряли леди Джессику?
— Она вернулась к нам перед смертью.
— Зачем ты вообще приехала ко мне?
— Думаю, что ты заслужил знать замысел Верховной Матери. Этот замысел был направлен на разрушение Ракиса. Она хотела уничтожения практически всех червей.
— Господи, а это-то зачем?
— Это были своеобразные оракулы, которые держали нас в зависимости. Жемчужины сознания Тирана усугубляли этот гнет. Он не предсказывал события, он их создавал.
Дункан показал рукой на корму корабля.
— Но что…
— Об этом черве? Он пока только один. До тех пор, пока он достигнет достаточной численности и снова станет влиятельным, человечество пойдет по истории своим путем, без него. Мы к тому времени будем достаточно многочисленными, и сможем делать множество разнообразных вещей. Не будет больше такого положения, чтобы миром правила только одна сила. Никогда не будет.
Она встала.
Дункан молчал, тогда Одраде снова заговорила:
— В определенных пределах, которые не покажутся тебе узкими, ты сможешь вести ту жизнь, какую пожелаешь. Я обещаю, что помогу тебе.
— Зачем тебе это нужно?
— Потому что тебя любили мои предки. Потому что тебя любил мой отец.
— Любовь? Вы, ведьмы, не можете чувствовать любви!
Она смотрела на него почти минуту. Высветленные волосы потемнели у корней и снова стали виться колечками, особенно на шее.
— Я чувствую то, что я чувствую, — сказала она. — А твоя вода — наша, Дункан Айдахо.
Заметив, что это фрименское напутствие возымело свое действие, она пошла к выходу.
Перед тем как покинуть корабль, она зашла в отсек, где на подушке из ракисского песка неподвижно лежал червь. Она смотрела на червя с высоты около двухсот метров. Одраде почувствовала, как в ее памяти смеется Тараза.
Мы были правы, а Швандью и ее люди ошибались. Мы знали, что он хочет уйти. Он должен был этого хотеть после того, что он сделал.
Она говорила вслух, громким свистящим шепотом, больше себе, нежели наблюдателям, которые размещались здесь, чтобы не пропустить момент, когда начнется метаморфоз.
— Теперь мы знаем твой язык, — сказала она.
Это был язык без слов, только жесты и танцы, настоящий язык нашей танцующей и жестикулирующей вселенной, наречие которой не может быть переведено, на нем можно только говорить. Для того чтобы понять значение, надо испытать этот язык, но и то, смысл сказанного может измениться в следующую же минуту. Благородная цель — это непереводимый опыт. Но, глядя вниз на грубое теплоизолирующее укрытие червя из Ракисской Пустыни, Одраде поняла, что перед ней лежит воплощенная благородная цель.
Она мягко окликнула червя:
— Эй, старый червь! Ты замышлял именно это?
Ответа не последовало, да Верховная Мать и не ожидала никакого ответа.
Капитул Дюны
(роман)
Бене Тлейлаксу, планета Ракис и еще множество других планет, организаций и людей уничтожены Досточтимыми Матронами.
Бене Гессерит удается воспроизвести гхола погибшего военачальника Тега, Шиана становится самой молодой Преподобной Матерью в истории, а Мурбелла проходит обучение, чтобы также стать Преподобной Матерью. Все это — составные части плана Верховной Матери Дарви Одраде. Плана, который является единственной возможностью уцелеть под беспощадным натиском Досточтимых Матрон. Но в дело вмешиваются новые факторы — таинственные Дрессировщики, футары, биологическое оружие, Сеть и кто-то еще.