Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Руслан спохватился, что все еще таскает с собой веник из роз.
Выкинуть?
Нет, влюбленные так не поступают. Влюбленные поднимаются пешком на третий этаж и кладут отвергнутый букет, подобно своему кровоточащему сердцу, у ее дверей. Что Руслан и сделал.
За бессонную ночь, которую Руслан бродил по улицам, он понял, что лишь с холодным сердцем можно спастись. Холодным сердцем и твердой рукой. Он должен стать снежным королем.
До половины следующего дня он не звонил Даше, потом позвонил, и Даша разговаривала с ним веселым и ровным голосом.
— Я все знаю, — сказал Руслан. — Я видел, кто от тебя выходил ночью.
— Кто бы ни выходил, тебя это не касается.
— Я его убью.
— Не говори глупостей.
— Мне надо тебя увидеть.
— Сначала приди в себя.
Все же Руслан добился встречи. Не на первый и даже не на второй день. Даша боялась его. Он подстерег ее у дома, и она согласилась посидеть на скамейке в соседнем дворе.
Даша была холодна. Она призналась ему, что не только любит Сергея, но уже второй год как позволила ему себя соблазнить. Вот именно, я сама этого хотела. И я хочу, чтобы он женился на мне. Да, я понимаю, что он — мое проклятие. Но он самый милый, самый добрый человек, и я буду любить его и заботиться о нем. Он старше тебя на тридцать лет! Для меня это не играет роли. А я? Ты же целовалась со мной! Я даже думала, что ты мне нравишься… У нас был конфликт с Сергеем… Он боялся маминой ревности. Не ты один догадался о нашей связи. Мама тоже узнала об этом с опозданием. Почему? Потому что ей не хотелось такое допускать даже в самых страшных фантазиях. Она была в бешенстве — ей было оскорбительно увидеть соперницу в дочери. И хоть Сергей перестал с ней… жить после того, как это случилось у нас, она все равно была потрясена… Она бы выдержала его измену с чужой женщиной, но не с собственной дочерью. Я ее понимаю! Мама выплакала все глаза, и мы с Сергеем обещали, что не будем связывать наши жизни, как мы того хотели… мама даже согласилась, чтобы я вышла за тебя, Руслан. Смешно, правда? Ты в самом деле так его любишь? Я никогда больше никого не полюблю!
Как ни странно, они продолжали встречаться. Руслан вернулся было на практику, но потом снова сбежал в Москву. И может быть, утешился бы, успокоился, как почти успокоилась Лиза Корф, но тут случилось, что один знакомый пьяница предложил ему купить пистолет с обоймой. И Руслан купил.
— Зачем вы это сделали?
— Я ничего плохого не имел в виду… Дешево предложил, я и купил. Каждый мужчина хочет иметь оружие. Купил и положил… а потом взял его с собой на свидание с Дашей.
На одно из тех безнадежных свиданий, которые ничем, кроме нервотрепки, не кончаются, которых он добивался, сам не зная, на что рассчитывал, и готовил к ним убедительные монологи, которые рассыпались раньше, чем он начинал их произносить. И она ходила на эти свидания то ли из жалости, то ли из какого-то девичьего мазохизма, подсознательного стремления к страданию… Как-то он взял пистолет с собой почти случайно и в запале вытащил его, уверяя, что покончит с собой. Да, да, именно покончит с собой. И тогда Даша отобрала у него этот пистолет. Он отдал его покорно, как будто пистолет уже выполнил свою функцию. Даша взяла его, потому что испугалась за Сергея, а не за Руслана. На следующем свидании Руслан попытался получить оружие обратно. Он расхотел оставлять его Даше. Мало ли что может случиться — кому тогда отвечать?.. А она призналась, что отвезла пистолет Сергею — боялась вернуть его Руслану, боялась выкинуть, боялась держать дома и отвезла на дачу Сергею.
Узнав об этом, Руслан пришел в бешенство — еще этого не хватало! И он вспомнил, что слышал в каком-то разговоре, что Сергей живет в Челушинской на Школьной улице. Дом пять. Разговор о его отъезде туда происходил давно, в начале лета, еще до всех драматических событий. Руслан отправился в Челушинскую, чтобы отыскать дачу и потребовать обратно свой пистолет. И столкнулся с Лидочкой.
Он остался там, он ждал, пока все разъедутся, конечно, он не мог стоять возле дачи — кто-нибудь бы его заметил. Он ушел в лес, где с горя, усталости и волнений заснул. Проснулся в два часа ночи. Комары заели. Он снова отправился к дому Сергея. Свет там не горел. Но ночь была лунная, светлая. Руслан забрался через открытое окно и в гостиной наткнулся на тело Сергея. Сергей был убит. Руслан чиркнул зажигалкой. Он вдруг испугался, что убийца мог воспользоваться его оружием, и тогда по пистолету выйдут на Руслана и заподозрят его… Но пистолета нигде не оказалось — значит тот, кто застрелил Сергея, унес пистолет с собой.
— Почему вы уверены, что это был тот же пистолет?
— А какой же еще? — Для Руслана подобное предположение было новостью. Он уже свыкся с мыслью, что Сергея убили из его пистолета. — Разве много пистолетов по дачам лежит?
— Вряд ли пистолет лежал на видном месте. А о том, что он есть на даче, знали только Даша и вы.
— Клянусь, я его не убивал!
— Тогда это был грабитель, и он мог залезть со своим собственным пистолетом.
— А где же мой пистолет?
— Не знаю.
Руслан выдохся. Он был бледный, потный, усталый.
— Простите, что я отнял у вас так много времени, — сказал он.
— Ничего. Вам надо было выговориться…
— Нет, не это! Мне важнее другое. Мне важнее, чтобы вы поверили, что если я и хотел убить Сергея, то потом это прошло. Остались горечь, оскорбление, обида, что меня держали про запас, для развлечения. Убивают только сгоряча, правда? А потом уже не убивают.
— Может, вы и правы.
— Мне нужно, чтобы вы мне поверили. Милиции я очень гожусь: не москвич, бродяга, волосы не стриженые, и пистолет могут отыскать. Я не уверен, что Даша будет молчать. Она может и сказать… Кто я ей, в конце концов?
— Может, теперь вы для нее значите больше?
— Нет, мы уже чужие!
Это было сказано с излишним пафосом, и Лидочка Руслану не поверила. Тем более что помнила, как Даша старалась выгородить Руслана.
— Я хочу, — повторил Руслан, — чтобы вы были моим союзником. И если этот Голицын будет вас допрашивать, вы не настаивайте, что видели меня вечером у дома, хорошо?
— Разве это поможет?
— Я так не хочу в тюрьму! Я же хороший художник, честное слово. А меня они в тюрьме убьют, я же толстый!
— Мне хочется вам верить, — сказала Лидочка.
— Я знал, что так будет… Даша — мое проклятие. Но это несчастье… оно так сблизило нас. Вы меня понимаете?
Глава 6
День похорон, пятница, 21 июля, после ночного дождя выдался парным. Природа несколько раз вспоминала, что не выполнила дождевой нормы, и дождь начинался вновь, но вскоре заканчивался на полукапле. Похоронами распоряжалась Нина Абрамовна, впрочем, это всем было ясно заранее, а Лиза Корф, полагавшая, что у нее больше прав на посмертные отношения с Сергеем, сдалась уже в первый день. Нина мобилизовала неизвестных Лидочке родственников Сергея, они доставали, организовывали и принимали меры. Нина же хозяйничала в квартире Сергея. Лиза неистовствовала, потому что там были ее письма и подарки, и она понимала, что Нина из ревности все уничтожит. И потом наживется, захватив квартиру. Смерть Сергея стала теперь для Лизы особенно несправедливой, словно он сделал ей гадость, нарочно погибнув, когда от него еще столько всего ожидалось. В омраченном горем сознании Лизы все перепуталось, и она даже заявила:
— Я ему этого никогда не прощу! — к счастью, слышала ее одна Даша.
— Мама, что ты несешь! — сказала Даша. Даша была спокойна, подтянута, ничем не выказывала своего горя, и Лидочка даже усомнилась, правду ли рассказал ей Руслан, а может, это плод его необузданного творческого воображения? Даша успокаивала мать, разговаривала со знакомыми и вела себя как воспитанная наследница имения на званом вечере.
Лидочка почему-то решила, что где-то в густых кустах Донского крематория должен прятаться несчастный слонопотам, но его не увидела.
Произошло неизбежное разделение групп, в зависимости от отношений с Ниной или Лизой. Лидочка оказалась на нейтральной территории, они с Мариной выразили соболезнования Нине, затем, стараясь не выглядеть демонстративно, подошли к Лизе. Именно тогда у Лизы и вырвалось это неудачное восклицание.
Долго ждали очереди на кремацию, произошла какая-то накладка с оформлением документов. Лидочка с Мариной отошли на боковую аллею.
— Ты знаешь, что у Сергея был роман с Дашей, с дочкой Елизаветы? — вдруг спросила Марина.