Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Что это? — Лиза не решалась взять пакет у Толика, словно в нем могла таиться бомба.
— Ничего, — сказал за Лидочку Толик. — Я посмотрел. Я так думаю, что это ваша переписка и всякие сувениры, которые Нина Абрамовна собрала и не стала выбрасывать. Наверно, вам это интереснее. Честно говоря, я от нее этого не ожидал. Редкая жена, даже бывшая, стала бы думать о вас.
Резким движением Лиза вырвала у Толика пакет. Лидочка сообразила, что Лиза считает Толика спутником Лидочки или Марины, которая остановилась в шаге позади.
— Это милиционер, Анатолий Васильевич, — объявила Даша. — Я вчера у него на допросе была.
— Вот это да! И никто мне ни слова, — почему-то обиделась Лидочка. Хотя капитан милиции имел полное право выбирать себе собеседников, не советуясь с Лидочкой.
— Вам было не до этого, — сказала Даша.
Лидочка поняла, что Даша уже взяла себя в руки и теперь будет утешительницей и поддержкой матери. Лиза же полностью расклеилась, руки ее дрожали, она никак не могла сообразить, что же делать дальше, кажется, она даже забыла о пакете… Нет, не забыла. Лиза вдруг обернулась к дочери и спросила:
— Я пойду скажу ей спасибо, хорошо?
— Ты ей скажешь спасибо по телефону, завтра, если она захочет с тобой говорить, — разумно ответила Даша.
— Правильно, — тихо заметил Толик. — Нина Абрамовна человек интересных решений.
Лидочка поняла, что он косвенно обвиняет Нину в возможном убийстве Сергея. Ничего подобного Толик, конечно же, не сказал, но Лидочка именно так его поняла.
Даша произнесла слова, которые должна была сказать ее мать.
— Попрошу вас к нам, — сказала она. — Будем рады, если помянете с нами Сергея Романовича.
И тут Лидочка сообразила, что они стоят в окружении дюжины или более людей, ожидающих приглашения. Так как автобус заказывала Нина, все пошли к машинам на стоянке.
— Ты поедешь? — спросила Марина.
— Да.
— А я не поеду.
— Почему?
— Я никогда ее раньше не видела, для меня это чужой дом… и даже как-то нехорошо, что я приду в чужой дом, а я чужой человек…
— В такой день не бывает чужих, — заметила Лидочка.
— Я себя буду чувствовать чужой. И не уговаривай меня. Мне надо побыть одной, честное слово… Я ведь еще не смирилась с этой потерей.
Марина пошла к автобусу. Остальные расселись по машинам, еле поместились. Толик оказался с Лидочкой в одной машине. Он твердо вознамерился присутствовать на поминках.
Он сидел рядом с Лидочкой, локоть упирался ей в бок. Лидочка тихо спросила его:
— А вам можно, Анатолий Васильевич?
— Не понял вашего вопроса, — вежливо прошептал в ответ капитан.
От его костюма попахивало нафталином и пылью. Видно, его редко вытаскивали из шкафа.
— Вы же находитесь при исполнении, а едете в гости.
— Я не еду в гости, — строго поправил Лидочку милиционер. — Во-первых, просто хочу посидеть, отметить память о хорошем человеке. Я же его знал, мы с ним встречались, разговаривали. Я к Ольге часто захожу, вот и познакомились. Я Сергея Романовича очень уважал. У меня есть его книга с дарственной надписью.
— Чего же вы мне раньше не сказали!
— Почему я должен все вам говорить? — удивился капитан. — Я вам расскажу, а вы с ума сойдете от удивления.
— Простите, вы правы, — согласилась с ним Лидочка.
— А во-вторых, — продолжал шептать ей на ухо капитан, — я нахожусь на работе, я наблюдаю. Мне люди интересны. Это дело, скажу вам, не такое простое, как вам кажется.
— Мне оно и не кажется простым.
— Тем более мне нужно на людей посмотреть в другой обстановке, может, они раскроются.
— А пить будете?
— Пить не буду. Одну рюмку за память Сергея Романовича.
Лидочка вдруг сообразила, как молод ее собеседник. То есть она знала об этом и раньше, но иногда, как сейчас, его молодость бросалась в глаза. Бывают такие мальчики, чрезмерно серьезные, прямо маленькие дедушки. И рассуждают, и спорят, как взрослые. А потом, когда никого рядом нет, начинают прыгать или кувыркаться через голову.
Лиза с дочерью жили далеко, на улице Аксакова, в одном из скучных новых домов, которые за какие-то десять — пятнадцать лет состарились, не испытав зрелости. Одинаковые дома в одинаковых кварталах на одинаковых улицах — память о постхрущевском мире очередей за колбасой и дешевого общественного транспорта.
Народу набралось не так много, человек двадцать, все разместились за столом, не пришлось устраиваться в коридоре.
Руслан сидел рядом с Дашей, но был тих и незаметен, насколько это ему удавалось. Лиза занималась хозяйством, уходила на кухню, ей помогали две незнакомые женщины, ее подруги. Раз Лидочка встала из-за стола, чтобы достать носовой платок из своей сумки в прихожей, она увидела Лизу, сидящую на кровати в маленькой комнате. Перед нею лежал тот самый пакет, а рядом его содержимое — большей частью разные бумаги. Лиза рассеянно перебирала листки. Лицо у нее было заплаканное. Лидочке стало неловко подглядывать, и она ушла.
Толик сидел рядом с Лидочкой. Все выпили по рюмке, потом еще по одной и стали закусывать, так как проголодались. В комнате было жарко. И Лидочка представила себе, как Сергей стоял возле этого окна, а Руслан смотрел на него снизу… А ведь это было совсем недавно…
Толик, наверное, угадывал ее мысли.
— Тут что-то странное в отношениях, — сказал он. — Между Дарьей и этим Русланом. Она мне показала, что Руслан ее жених, и он хотел поговорить с Сергеем Романовичем об их женитьбе. Вы в это верите?
Так как Лидочка не отвечала, он продолжал, будто получил подтверждение своим мыслям.
— А почему он сам не захотел об этом сказать? И чего он испугался при людях зайти? Испугался, но домой не уехал, а шатался вокруг дачи до темноты. Только для того, чтобы спросить совета? Не верю я им! Дарья его, конечно, выгораживает, каждая девушка своего парня будет выгораживать… А сегодня он вел себя не как жених. Я же больше всего ради этого и приехал — мне надо было посмотреть, как будут себя вести жених и невеста на похоронах маминого друга. А они, обратите внимание, встретились только после похорон. А где этот Руслан был до этого? Почему не пришел попрощаться как человек с человеком? Вроде бы уважал его, ездил к нему советоваться. Эх, мне бы найти пистолет, тогда бы они перестали у меня врать. Как вы думаете?