Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Сейчас он с крылышками свяжется, потом твоя очередь, — сказал Спиридонов. — А ты пей, не люблю, когда мои люди манкируют своими обязанностями.
Шубин понял, что никуда ему не деться от принадлежности к людям Спиридонова. И пить придется.
Он выдохнул воздух. И подумал — господи, спаси меня от этой чести…
Свет погас. Он погас везде — на лестнице, в коридоре, доже погас красный огонек лифта.
Это произошло не беззвучно — все здание как будто ахнуло — так отозвался в ушах Шубина общий вздох, вскрик всех, кто стоял вокруг. И сразу стало видно, что небо за окном зловеще светится желтоватым отблеском.
Шубин посмотрел туда. Фонари на площади потухли, потухли окна в домах на площади. Погасли окна в вокзале. И лишь в автобусе, что стоял посреди площади с открытыми дверями, у которых лежали его водитель и пассажиры, горел яркий свет. И дальше к вокзалу светился еще один автобус. Тоже пустой.
Шубин поставил стакан на край стола. «Если высшие силы прислушиваются к моим просьбам», — началась мысль, но так и не кончилась, потому что невдалеке возник голос Эли:
— Юра, где ты?
— Я здесь, — сказал Шубин. Он пошел к Эле, наткнулся на кого-то… — Я здесь!
Эля была рядом. Вот она. Она уцепилась в его руку, как цепляется перепуганный ребенок.
За спиной голос Спиридонова произнес:
— Как связь? Работает?
— Нет, — ответил Гронский. — Молчит.
— Значит, энергию вырубили. Кто-то догадался, что опасно.
— А может, не догадался, — сказал Шубин. — Может, до них добрался туман.
— Это может быть? — спросил Спиридонов.
— Электростанция старая, на реке, — сказал Гронский.
— В низине?
— На нашем уровне.
— Мог добраться, — сказал Спиридонов. — Так что, Шубин, со звонком в Москву придется потерпеть.
— Вижу, — сказал Шубин.
Небо за окном светилось, по нему быстро бежали синие облака, между ними открывалась и сразу пропадала луна.
— Гражданка дежурная, — сказал Спиридонов. Он всегда успевал сказать раньше других. — Дежурная по этажу здесь?
— Здесь, — отозвалась та.
— На случай перебоев с энергией, где хранятся свечи или лампа?
— У горничных в комнате, — ответила дежурная.
— Тогда несите.
— Не могу, — ответила дежурная. — Как раз керосин кончился. Обещали завтра принести.
— Все у вас наперекосяк!
— Но ведь обещали. Если бы знать, из дому бы принесла.
— Все равно несите, — сказал Спиридонов. — В каких-то лампах должен остаться керосин. Вы ведь его не выпивали? Спички есть?
— Ой, кто тут? — раздался голос дежурной — значит, она все же двинулась и натолкнулась на кого-то в темноте.
— Да помогите ей кто-нибудь, — рявкнул Спиридонов. Его квадратная фигура закрыла окно. Шубин подошел к нему.
— Нас, конечно, вызволят, — сказал Спиридонов тиха, будто сам себе. — Но скандал будет большой. Гронскому не удержаться.
Сзади что-то гремело, дежурная искала лампы.
— Вы что-то сказали? — послышался голос Гронского.
Шубин подумал, что Гронский услышал слова Спиридонова, но предпочел не разобрать их.
— Ничего, — сказал Спиридонов. — Просто меня интересует, как вы дошли до жизни такой?
— Это не мой завод!
— Все равно будут искать виноватых. Смотри, сколько народу погубил.
— Когда разберутся, поймут, что мы ни причем.
— Завтра на митинге бы и выяснилось, — сказал Шубин.
— Какой еще митинг?
— Да так, общественники, вы же знаете, сколько их теперь развелось, — сказал Гронский. — Сейчас нам надо думать о том, как выбраться отсюда.
— Общественность, говоришь? — Спиридонов не стал поддаваться на отводящий маневр Гронского. — И чем она была недовольна?
— Я с ними разговаривал, — сказал Шубин. — Вполне серьезные люди. Их беспокоило состояние атмосферы в городе. Они хотели написать коллективное письмо в Москву.
— Не успели, — сказал Спиридонов. — Но были правы. Понимаешь, Гронский, что были правы?
— Сначала надо разобраться, что случилось, — упрямо сказал Гронский.
— Тебя не собьешь.
— Что же делать, на этом держимся. Вы завтра поглядите, сколько мы писали в министерство, чтобы нам выделили фонды. И вам писали. Мы этим воздухом дышим, а вы, Сергей Иванович, приехали и уехали.
— Еще напомни, что банкет вместе гуляли, — сказал Спиридонов.
— Я не это имел в виду. Я о нашей общей ответственности за дело. Мы — подчиненные люди, мы старались как можно лучше выполнить указания.
— Ну вот, — усмехнулся Спиридонов, — топи всех, может быть, в коллективе выплывем… Нет, Гронский, боюсь, что тебе это не удастся.
Сзади замелькал огонек.
— Нашла, — сказала, подплывая, дежурная. — Нашла! И керосину там наполовину.
— Вот и отлично, — сказал Спиридонов, поворачиваясь и как бы сбрасывая с себя разговор с Гронским. — Иди обратно, ищи еще.
— Да она же горит! — сказала дежурная.
— Сколько их там у тебя?
— Штук шесть есть.
— Так вот бери лампу и иди обратно. Из шести еще две должны гореть. Мы одной не обойдемся. а когда найдешь, одну поставь мне сюда, с другой пойдешь по этажам, скажешь другим дежурным, чтобы тоже лампы зажигали. И собирали людей. Никого в номерах оставаться не должно. Всех поднимать и гнать… Большое помещение есть? Чтобы повыше?
— Все холлы одинаковые, — сказала дежурная. Она высоко подняла горящую керосиновую лампу, и в круге света замелькали лица — Шубин понял, что народу вокруг прибавилось.
Тишина, владевшая гостиницей, сменилась растущим гулом голосов, окликов, шагов, стуков.
— Значит, так: собираем всех, кто живет в гостинице в холле третьего этажа. Понятно? С дежурной пойдут Плотников и Гронский. Нужны еще добровольцы — по одному на этаж. Ну, кто?
Второй командировочный откликнулся:
— Я пойду.