Весь Роберт Хайнлайн в одном томе
Шрифт:
— Такое производство позволяет точно контролировать форсированные изменения, например в росте, и предотвращает потерю сотен тысяч рабочих часов антропоидными самками.
«День Пятый» привел Марту ван Фогель в восторг- антропоидный детский садик, где миленькие крошки учились говорить и получали дрессировку, обеспечивавшую подготовку к социальным условиям, которые соответствовали их положению у подножья общественной лестницы. Они выполняли простенькие задания — рассортировывали пуговицы и копали ямки в песочницах, получая
«День Шестой» завершал подготовку антропоидов. Каждая особь овладевала навыками для предназначенных ей обязанностей — уборки, рытья, а также сельскохозяйственных работ вроде прополки, пикировки и сбора урожая.
— Один фермер-нисей, руководя тремя нео-шимпанзе, выращивает столько же овощей, сколько десяток работников-людей, — заявил Блэксли. — Они попросту любят работать, когда мы завершаем их дрессировку.
Посетители поразились, с какими невероятно тяжелыми задачами справлялись модифицированные гориллы, и залюбовались нео-капуцинчиками, собиравшими плоды с учебных деревьев, а затем направились в «День Седьмой».
В этом корпусе производилась радиоактивная обработка генов, а потому он стоял в стороне от остальных. Им пришлось идти пешком, так как тротуарная лента ремонтировалась. Обходная дорога вела между рабочими бараками и вольерами. Несколько антропоидов сгрудились у сетки и принялись выпрашивать:
— Сигрету! Сигрету! Пжаст, мисси! Пжаст, босс! Сигрету!
— Что они говорят? — поинтересовалась Марта ван Фогель.
— Клянчат сигареты, — раздраженно ответил Блэксли. — Знают ведь, что этого нельзя, но они, как дети. Я сейчас прекращу это! — Он подошел к сетке и крикнул пожилому самцу: — Эй! Полубосс!
На этом работнике в дополнение к стандартной парусиновой юбочке была еще и рваная нарукавная повязка. Он обернулся и приковылял к сетке.
— Полубосс! — приказал Блэксли. — Убери этих Джеков отсюда.
— Есть, босс, — прошамкал старик и начал раздавать затрещины тем, кто был рядом, — Пшли, джеки! Пшли!
— Но я захватила сигареты, — перебила миссис ван Фогель, — и с удовольствием угощу бедняжек.
— Их не следует баловать, — возразил управляющий. — Они приучены к тому, что удовольствие — это награда за работу. Я должен извиниться за моих бедных детей. В вольерах помещены старики, забывающие, как должно себя вести.
Она ничего не ответила и направилась вдоль сетки туда, где в нескольких шагах от остальных старый нео-шимп смотрел на них сквозь ячейки кроткими трагичными глазами. Он не выкрикивал с остальными «сигрет», и полубосс его не тронул.
— Хочешь сигарету? — спросила миссис ван Фогель.
— Пжалст, мисси!
Она раскурила сигарету и протянула ему. С неуклюжим изяществом он глубоко затянулся, выпустил дым через ноздри и застенчиво сказал:
— Сбо, мисси. Я — Джерри.
— Как поживаешь, Джерри?
— Какпжте, мисси? — И он поклонился, одним движением подогнув колени, наклонив голову и прижав руки к груди.
— Идем же, Марта! — К ней подошел ее муж с Блэксли.
— Сейчас, — ответила она. — Бронси, познакомься с моим другом Джерри. Правда, он — вылитый дядя Альберт? Только вид у него грустный. Почему ты такой печальный, Джерри?
— Они не воспринимают абстрактные идеи, — вмешался Блэксли.
Однако Джерри устроил ему сюрприз.
— Джерри пчальный, — объявил он с такой тоской, что Марта не знала, засмеяться ей или заплакать.
— Но почему, Джерри? — спросила она ласково. — Почему ты печальный?
— Работы нет, — заявил он. — Сигрет нет. Сласти нет. Работы нет.
— Это все старые работники, уже не способные трудиться, — снова вмешался Блэксли. — Безделье выводит их из равновесия, но у нас для них ничего нет.
— А! — сказала она. — Но почему вы не поручаете им сортировать пуговицы и вообще делать то, что делают малыши?
— Они даже с такой задачей не справятся, — вздохнул Блэксли. — Эти работники уже в маразме.
— Только не Джерри! Вы же слышали, как он разговаривает.
— Ну, может быть… Минуточку! — Он обернулся к обезьяночеловеку, который присел на корточки и, просунув сквозь сетку длинный палец, почесывал Наполеона за ухом. — Эй, джек! Сюда!
Блэксли ощупал волосатую шею работника и подцепил тонкую металлическую цепочку с жетоном, тоже металлическим. Он вгляделся в жетон и сказал:
— Вы правы, он еще не стар, но у него нелады со зрением. Я помню эту партию — катаракты в результате побочных мутационных изменений.
Он пожал плечами.
— Но это не причина мучить его бездельем!
— Право, миссис ван Фогель, вы напрасно принимаете это к сердцу. Они остаются в вольерах недолго — от силы дней десять.
— А-а! — произнесла она, смягчаясь, — у вас для старичков есть другое место? И там вы подбираете для них занятия? И отлично! Ведь Джерри хочет работать. Правда, Джерри?
Нео-шимп следил за их разговором, как мог. Ее слова он понял и ухмыльнулся.
— Джерри работать! Ага! Хороший работник! — Он пошевелил кистями, а потом сжал кулаки, продемонстрировав идеально противолежащие большие пальцы.
Мистер Блэксли, казалось, растерялся.
— Право же, миссис ван Фогель, вы напрасно… Дело в том… — он замолчал.
Ван Фогель слушал их с раздражением. Увлечения жены вызывали у него досаду — кроме тех случаев, когда это были и его увлечения. К тому же он проникался убеждением, что Блэксли вовлек его в непомерные расходы, и уже предчувствовал, как его жена отыщет способ очень нежно заставить его заплатить сполна.
Злясь на них обоих, он необдуманно брякнул:
— Не глупи, Марта! Они не отправляют их на покой, а ликвидируют.