Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала)
Шрифт:
“Я просто хочу лучшего для своих детей”, - говорит она, и ее глаза внезапно ярко сияют. А вот и фальшивые слезы.
“Иногда даже в ущерб здоровью наших детей”. Он тычет пальцем в ее сторону. ”Даже не начинай рассказывать мне о Сильви".
Теперь слезы падают, беззвучно катясь по ее лицу. Она отводит взгляд, как будто ей стыдно. Мама и Сильви не разговаривали друг с другом почти год. Сильви недавно сбежала. Ну, она называет это годом перерыва. Последнее, что я слышал, она проводит время на Фиджи.
“Ты должна позволить нашему сыну жить своей собственной жизнью”, - продолжает
Ее взгляд встречается с моим, и я просто смотрю на нее, не в силах улыбнуться. Не в состоянии вообще ничего чувствовать. Эта женщина может быть моей матерью, но она не приложила большого труда к моему воспитанию. Это произошло благодаря няням и частным школам. Она никогда не была заботливой. Слишком заботилась о внешности и социальном статусе.
Я отказываюсь когда-либо позволить этому случиться со мной. За мое будущее. Я хочу растить своих детей. Любить свою жену. Я не хочу обманывать.
Я не хочу контролировать.
Хорошо. Мне действительно нравится контроль. Но в частном порядке я получаю от этого больше всего радости.
"Отлично. Я прекращу судебное разбирательство”. Она вздергивает подбородок, надменная, как всегда. Я не утруждаю себя словами благодарности. Почему я должен это делать? Это она заварила всю эту кашу. Она должна извиниться передо мной.
“Когда-нибудь ты поймешь, что я пыталась оказать тебе услугу”. Она подходит ко мне, и я смотрю на нее с того места, где сижу. Может, она и стоит надо мной, но мы оба знаем, кто контролирует эту ситуацию. “Ты придешь ко мне и скажешь, что я была права. Эта девушка просто использует тебя. Запомни мои слова.”
“Во что бы тебе ни нужно было верить, иди вперед и верь в это. Я знаю правду,» - говорю я спокойным голосом.
Она оглядывает комнату, быстро понимая, что на ее стороне никого не осталось. Раздраженно она выходит из кабинета, хлопнув за собой дверью.
”Я свяжусь с ее адвокатом сегодня днем". Мэдисон тянется через стол и берет брачный контракт, на котором настояла Саммер. “Я надеюсь, что она оставит это дело в покое”.
“Даже не знаю, как она поверила, что у нее все равно будет законная опора”, - бормочет отец. “Есть здесь что-нибудь выпить, Мэдисон?”
Я смотрю, как мой адвокат наливает моему отцу стакан скотча. Он спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь, но я отказываюсь. Еще даже не полдень. Вместо этого я вытаскиваю свой телефон из кармана и отправляю быстрое сообщение.
Я: Дело сделано.
Она отвечает почти сразу.
Саммер: Возвращайся домой.
Я поднимаюсь на ноги, пожимая руку своему адвокату, прежде чем коротко обнять отца. “Хотел бы я отпраздновать это с вами двумя, но мне нужно идти”.
“Куда?” - спрашивает мой отец с подозрением в голосе.
Я просто одариваю его быстрой улыбкой. “Долг зовет”.
…
Я нахожу ее в своей спальне. Все еще в постели. Все еще голой, взъерошенной
“Ленивая”, - бормочу я, мой член натягивает переднюю часть брюк, когда она садится, позволяя одеялу упасть и обнажить ее красивую грудь. Она перекидывает волосы через плечо, позволяя мне увидеть еще больше. “Ты ушел, и я ничего не могла поделать, кроме как снова погрузиться в сон. Я думаю, что у меня все еще есть смена часовых поясов”.
“Ты уже больше недели живешь по нью-йоркскому времени, Сэвидж. Это оправдание устарело,» - поддразниваю я, снимая туфли, прежде чем одним махом снять брюки и боксеры, швыряя их на пол. Последними остаются мои носки, и я сажусь на край матраса, стаскиваю их, прежде чем забраться на кровать. Пока я не оказываюсь сверху Саммер, ее ноги раздвигаются, чтобы вместить мои бедра, когда я устраиваюсь между ее бедер. Я смотрю на нее, мой взгляд не отрывается от ее, когда я убираю несколько непослушных прядей шелковистых мягких волос с ее лица. Такая красивая. И все это мое. С тех пор, как я снова нашел ее, я едва могу держаться подальше от нее. Она все еще моя Саммер, но она стала старше. Более зрелой. Более вдумчивой и больше не такая импульсивная как раньше.
Я тоже не такой.
“Значит, все прошло хорошо?” - спрашивает она, озабоченно сдвинув брови.
Кивнув, я наклоняюсь и оставляю поцелуй на ее идеальных губах. “Мама закатила истерику”.
“Конечно, она это сделала”.
”Мой отец поддерживал меня".
“Он не так уж плох”.
“На самом деле это не так. Я думаю, он видит во мне себя и то, что в моем возрасте у него не было выбора”. Я целую ее в щеку. Ее челюсть. Ее ухо и мягкое место сразу за ним.
“И каков твой выбор?” - спрашивает она, затаив дыхание.
“Ты”. Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. “Всегда ты, Саммер”.
Ее улыбка медленная, глаза сияют. “Мне не нужны твои деньги”.
“По словам моей матери, ты глупа, раз так говоришь”.
“Я полагаю, что я не такая жадная, как она. Хотя я действительно чувствую себя жадной.” Она протягивает руку, ее пальцы скользят по моим губам. “Для тебя”.
Я приоткрываю губы и кусаю ее за палец, заставляя ее взвизгнуть. Она опускает руку, и я целую ее, мои губы на ее губах, когда я шепчу: “Я люблю тебя”.
“Я тоже тебя люблю”, - говорит она, как раз перед тем, как я углубляю поцелуй.
Слова красивы, но большую часть времени они бессмысленны. Вот почему я показываю ей, что люблю ее.
Поклоняясь ее телу до конца дня.
51 глава
Саммер
“Дорогая!”
Я бросаюсь к Монти, как только замечаю его, позволяя ему полностью обнять меня. Я пытаюсь сдержаться, но быстро сдаюсь, обнимая его в ответ изо всех сил. Я даже небрежно целую его в щеку, отчего он ерзает и отстраняется от меня.