Вещие сны
Шрифт:
«Что-то в этом есть. Не просто так ему это приснилось», – уже в который раз в течение дня подумал он.
Сашке, однако, совершенно не хотелось вспоминать свои утренние страхи. Единственное, что ему хотелось с утра, это поскорее забыться, чтобы неприятный вкус и образ жабы больше не приходили ему на память. После разговора с Витькой ему стало намного легче, а теперь, когда он все это забыл, ему не хотелось даже и думать о ночном переживании.
– Ты видел, как Леха себя сегодня вел? – спросил его Витька.
– Леха? А что Леха? Нет, не видел,
– Ну…, он сел за стол, потом достал тетрадь, потом заглянул в нее, и повел себя так, будто там было что-то страшное. Он даже вздрогнул. Потом он еще пот со лба вытирал, и вокруг оглядывался.
– Ну, и что?
– Ну, как что? Может, ему тоже что-то приснилось?
Сашке совсем не хотелось ни о чем вспоминать. Он почувствовал, что его совершенно не тянет больше разговаривать об этом, поэтому он сказал с напускным равнодушием.
– Да, ладно тебе. Ничего особенного. Мало ли что там было. Может просто наляпал в тетради, вот и перепугался, что ему снова двойку влепят.
– Чтобы Леха насчет этого вздрагивал? На него это не похоже. Мне кажется, если у него и вся страница будет заляпана, он не заметит.
– Витька, не бери в голову. Ну, хочешь, спроси у него завтра, чего это он вздрагивает, если тебе интересно.
Тут они подошли к Сашкиному дому, и он сказал, чтобы поскорее отделаться от неприятного страха, который возник у него внутри от навязчивого напоминания Витьки:
– У меня уже все прошло, так что забудь. Что было, то было. Главное, что теперь все классно! Ну ладно, давай, пока…
Он схватил портфель под мышку и побежал напрямик через газон к своему подъезду.
Алексей пришел домой, бросил портфель в угол в коридоре, прошел в зал, сел в кресло, откинулся на спинку, и, закинув руки за голову, положил ноги на журнальный столик напротив.
Он был слегка смущен.
«Ну, парень, что-то с тобой сегодня не то. С какой это стати ты стал глюки видеть?»
Неприятные воспоминания о странных видениях навязчиво беспокоили его в течение всего дня. Он постарался прокрутить в голове последние события, пытаясь понять, что могло вызвать сегодняшние жабьи образы. Из головы не выходили скачущие тени около ларька, и злые желтые глаза в тетради.
Он встал, сходил в коридор, принес портфель и снова достал тетрадь по литературе. На странице ничего не было, кроме тех записей, которые он сделал сегодня на уроке. Он еще раз внимательно просмотрел страницу за страницей, присмотревшись внимательнее к той странице, где, как ему показалось, он увидел рисунок жабы. Никакого рисунка, а также чего-то, что могло бы навеять хотя бы что-нибудь подобное, не было.
«Странно…, но ничего нет».
В его голове снова пронеслись образы скачущих теней около ларька. Ему даже показалось, что он услышал какое-то ехидное кваканье в ушах.
«Ну, парень, ты, похоже, совсем спятил», – подумал он.
Лешка посмотрел на часы. Было 16:00.
«Боже мой, уже четыре!»
В своих размышлениях
«Ладно, нужно действительно пойти перекусить, и хоть развеяться немножко».
Алексей прошел на кухню, достал из холодильника кастрюлю с супом и поставил ее на газ.
Утолив голод, он почувствовал себя немного лучше.
«Ну вот, давно бы так. Может быть, в этом и вся причина? – подумал он. – Может быть, нужно было просто хорошо поесть?»
Однако это его не слишком успокоило, и он решил, что расслабляться не стоит.
Откуда-то издалека пришла мысль:
«Может быть, уроки сделать?»
Алексей даже улыбнулся этой мысли. Он не помнил, когда в последний раз делал уроки. Он не был глупым, но учиться ему не хотелось. Учеба казалась ему скучным занятием, хотя сейчас эта мысль прозвучала в его сознании вполне утешительно. Отвлечься хотя бы как-то еще от навязчивых воспоминаний, вот что ему сейчас хотелось. Он сел за стол, разложил учебники, и впервые за долгое время сел за уроки.
Калитка скрипнула, и в нее вошел невысокого роста паренек в черной куртке с накинутым на голову капюшоном. Он подошел к старой обшарпанной двери и большим ключом открыл большой ржавый замок.
Как только он миновал сени и вошел в комнату, он задернул штору, зажег свечу и стал разминать в пальцах кусок воска. Затем, как будто вспомнив о чем-то, он достал из сумки две большие черные книги и, положив их на стол, достал из сумки уже знакомую фотографию с добродушно улыбающимся парнем. Положив фотографию рядом с горящей свечей, он снова принялся разминать в руках кусок воска, иногда чуть нагревая его над пламенем свечи. Постепенно кусок воска в его руках стал приобретать очертания человеческой фигуры.
Когда фигурка была готова, паренек положил ее рядом с фотографией, открыл одну из книг, нашел нужную страницу и опустился на колени рядом со столом.
Занавески за его спиной слегка шевельнулись, но он не заметил этого. Его глаза были закрыты, а губы беззвучно шевелились, произнося какое-то заклинание.
Через некоторое время он снова открыл глаза, и заглянул в книгу. Прочитав там что-то, он снова полез в сумку.
– Проклятье! Как я мог ее забыть? – со злобой сказал он, встал, собрал все вещи в сумку, задул свечу, накинул капюшон на голову и быстро вышел, затворив дверь и повесив на нее большой замок.
Проводив своего друга задумчивым взглядом, Витька пожал плечами, и повернулся прочь, чтобы идти домой.
«Вот ведь, однако…, сначала переполошил меня всего, а теперь, видите ли, думать ему об этом не хочется».
Витька шел, размахивал портфелем, пинал попадающиеся на пути камешки, и недовольно бурчал про себя.
«С Верзилой поговорить! Легко сказать! А вдруг он разговаривать со мной не захочет? А может, захочет? Мы ведь с ним друзьями были когда-то».