Весьёгонская волчица
Шрифт:
– Так ведь стучали, сам же слышал!
– Мало ли что слышал! Ветер, должно.
Егор прошел в чулан, выпил полковшика воды и вернулся к жене.
– Спи давай, – сказал он, обнимая ее. – А то так и будем колобродить всю ночь.
Утром, перед работой, осмотрев завалинку и землю под окнами, Егор сразу обнаружил волчьи следы. Они были небольшие, и он подумал, что, наверное, прав: ночью приходила волчица. Теперь все встало на свои места. Волки не успокоились и шастают прямо под окнами. Но что еще задумала эта треклятая волчица? Уж не до него ли добирается? Как будто он Дымок, которого можно подкараулить в кустах. Как же, держи карман шире! А вот тебя, стерва, подкараулить следует. Не хватало, чтобы какие-то волки, которых он переловил и перестрелял
Итак, война была объявлена, и Егор был готов к ней, но одно обстоятельство его все-таки тревожило. Начнется сезон, и придется целыми днями мотаться по лесу, а черт ее знает, на что способна эта ненормальная волчица. Раз не побоялась сунуться под самые окна, может и почище номер отчудить. Не дай бог, положит глаз на жену или дочку. Их же не заставишь сидеть дома как на привязи. У жены хозяйство, за тем сходи, туда сбегай, а дочке гулять надо. А ну получится как с Дымком? От таких мыслей Егор распалялся, но поделать ничего не мог. Лето. Не схватишь ружье и не побежишь в лес отыскивать волков. Ночью все кошки серы, а летом что ни волк, то оборотень. То пнем прикинется, то кочкой обернется. Вокруг да около ходит, а никаких тебе следов: и мох, и травка, и кустики – все выпрямится, и не угадаешь, где прошел серый и куда направился.
Только снег мог помочь Егору, но до зимы было далеко, и он, пока суд да дело, попробовал подкараулить волков на засадах, чем сильно удивил жену, которая решила, что Егор окончательно спятил со своей охотой. Она не помнила, чтобы муж охотился по ночам, а тут, что ни ночь – ружье на плечо, и до утра. Может, она в конце концов и заподозрила бы, что дело не чисто, но Егора выручило неожиданное обстоятельство: на неделе в сарай забрался хорек и утащил курицу, и это дало Егору полное право заявить, что, если хорька не выследить, он разорит весь курятник. А поскольку хорь ворует ночью, то ночью его и надо ловить. Все выглядело правдоподобно, и Егор со спокойной совестью поджидал волков то у бани, то на огороде, то возле сарая. Поведение волчицы показывало, что она очень озлоблена, а в озлоблении любой, хоть зверь, хоть человек, теряет голову и решается на крайности.
Но волчица больше не приходила. То ли чуяла затаившегося человека, то ли и думать обо всем забыла, но только и Егору надоели ночные вылазки. Черт с ней, с дурой, сказал он. Не пришла, и не надо. Ей же лучше: повстречаемся на узкой дорожке – ног не унесет.
Глава 11
…Воспоминание о жене словно бы согрело Егора. И вообще он заметил, что уже не так холодно, как раньше. Это его обрадовало, он подумал, что мороз, должно быть, послабел, и теперь ждать будет легче. Плохо было другое: Егора неудержимо тянуло в сон, и он боялся не совладать с собой и свалиться во сне с дерева. Так хотелось спать лишь после целого дня хождения по лесу, когда усталость наваливалась, как ночью постен. Но с чего было уставать сегодня? Пешком не шел, ехал, а здесь только штабель и откопал. Даже погрузиться не успел – эти вот падлы не дали. Лежат, ждут. Не нажрались за всю осень. Чай, целую телегу схарчили всякой дохлятины, а все, как клячи, тощие. Тьфу!
Егору только показалось, что он плюнул, на самом же деле замерзшие губы не сложились, как надо, и плевок повис на подбородке, с которого и так уже свисали сосульки. В сосульках были и усы, и брови, но Егор не замечал этого. Его почему-то очень возмутил вид тощих волков, словно это было сейчас самым главным. Утробы ненасытные! Всю осень таскал вонючкам приваду, жрали, сколько хотели, а все не впрок. Тьфу!..
Глава 12
Привады осенью потребовалось и вправду много.
Кончался сентябрь, а с ним кончались и полевые работы, и можно было отдохнуть и отоспаться, но у Егора и теперь каждый день был на счету. До снега оставалось месяц-полтора, и нужно было успеть привадить волков к тем местам, где зимой Егор собирался ставить капканы. Приваживание –
Мяса требовалась уйма, и Егор добывал его, где только мог, где случался падеж скотины – и у своих деревенских, и в других деревнях, и в районном ветпункте, куда привозили всякую животину для вскрытия.
Но самым доходным местом был мыловаренный завод. Там в длинных сараях стояли большие чаны, под которыми всегда горел огонь. Мыло варили из дохлых лошадей, и весь пустырь, на котором размещался завод, был завален лошадиными костями и черепами. На них кучами сидели молчаливые вороны.
До завода было семь километров, не ближний свет, зато мяса там всегда хватало. Мыловары, в основном мужики в возрасте, похожие в своих фартуках на мясников, встречали Егора радушно и, не скупясь, оделяли кониной. Они уважали Егора за то, что он занимается таким опасным, по их мнению, делом, и расспрашивали его про все, что касается волков, не забывая при этом подбрасывать под чаны дрова и пробовать на готовность мыло – густую черную жидкость, которая вполне сгодилась бы в аду в качестве смолы для грешников. Пробу снимали просто: один из мыловаров окунал палец в чан и пробовал варево на язык, после чего и объявлял, готово оно или нет. Егор не был особо брезгливым – свежевать убитых волков тоже кое-что значило, но даже его передергивало, когда он наблюдал за процедурой. Здесь требовалась особая закалка.
И все же иногда падали не хватало – стая в семь волков могла съесть за один присест и центнер, и тогда Егор стрелял зайцев и ворон. На безрыбье и рак рыба, а волкам все равно, что жрать, было бы побольше.
Работа была тяжелая и грязная, но зато Егор, осматривая время от времени приваду, радовался, видя, что волки вошли во вкус и угощаются регулярно. Это сулило удачу зимой: как бы звери ни осторожничали, голод погонит их к знакомым местам, где они привыкли находить пищу, а тут как раз и капканы. Правда, здесь многое зависело от вожака. Стреляный, тертый волк не подпустит стаю к приваде, пока не убедится, что она безопасна. А в стае, которую держал на примете Егор, хозяйкой была, конечно, волчица. То, что она сейчас ела приваду вместе с другими, еще не уравнивало ее с ними. Сейчас у привады не было капканов, и волки знали об этом. Зимой все изменится. Зимой волк, прежде чем подойти к мясу, семь раз отмерит. И если поставишь капкан кое-как, на скорую руку, он его не только найдет, но и помочится на него – на, дурак, получай, коли не умеешь ставить.
Именно к такой ядовитой породе принадлежала и волчица, и Егор понимал, что зимой у него легкой жизни не будет.
В тот год ожидание зимы извело Егора. Волчьи выходки не на шутку разозлили его, и ему не терпелось поскорее взяться за дело.
Но погода выделывала кренделя. Снег выпал после Покрова, и Егор было засуетился – ранняя зима была не в диковинку, но старики по каким-то своим приметам определили, что снег долго не пролежит. И верно – ударила вдруг оттепель, и все развезло.
Октябрь и ноябрь – эти месяцы Егор не любил. В октябре дожди и грязь, в ноябре и того хуже – ветер до костей и тоска зеленая. Нигде ни листика, деревья черные, будто сгнили на корню или обуглились. Лишь на дубах листья еще держатся, гремят, как жестяные.
И все же зиме уже не было удержу, снег должен был вот-вот лечь намертво, и, чтобы не прозевать срок, Егору оставалось сделать последнее дело – подготовить капканы. Их у него было десятка полтора, и все требовалось очистить от летней смазки и выпарить так, чтобы ни один волк потом не учуял в них ни запаха железа, ни тем паче человеческого духа. Всякий охотник готовит капканы к сезону по-своему, у каждого есть для этого свои хитрости и секреты; был свой способ и у Егора. Придумал он его не сам – кое-что показал еще дед, кое-чему научили другие охотники.