Веселая наука. Протоколы совещаний
Шрифт:
По своему резонансу с Марсом и Венерой зверобой очень эффективен в делах любовных и военных и, в зависимости от замысла оператора, интенсифицирует или ослабляет соответствующие способности. Зверобой обладает также ярко выраженными симпатиями и антипатиями: к примеру, ненавидит всю грибную породу и обожает семейство папоротников. Отвар зверобоя с теми или иными грибами зачастую дает бешеный эффект — совершенно пропадает страх и нервы длительно и агрессивно электризуются. Подобный «коктейль» (зверобой и паутинник простой) пили когда-то викинги-берсеркеры и сравнительно недавно — индейские воины племен ирокезов и онондагов. Возвращаясь к нашей унылой действительности, следует рекомендовать густой отвар зверобоя при отравлениях грибами.
Но это другие, менее интересные истории.
Любопытна строка из стихотворения Жана Кокто о недвижно спящей женщине: «Ты мумия, и твой сон — Египет». У людей сон и реальность, как правило, четко разделяются. Минералы едва участвуют в нашем восприятии, зато драгоценные камни через свое сомнамбулическое пространство связуют нас со звездами.
Растения — иное дело, энергичные, хищные сны растений часто определяют нашу чувственную реальность. Эта пограничная ситуация придает растениям первостепенную роль. Они — стражи порога, защитники, охраняющие нашу хрупкую человеческую структуру от возрастающей агрессии черного космоса, как бы его не называть: бесконечная вселенная, инферно, потустороннее, экологическая коррозия и т. п.
Среди этих стражей «чеснок обыкновенный» (Allium satium) из семейства лилейных (Liliaceae) занимает одну из командных должностей. Он остается вегетативным божеством северных народностей — нивхов, юкагиров, айнов, где и поныне существует обычай: охотник наугад берет один плод из груды чеснока — при нечетном числе долек охота обещает удачу.
Мы не оговорились — в магии чеснок, приятель апельсина и грецкого ореха, считается плодом. Легенду на эту тему приводит Кампанелла в своей «Натуральной магии» (1620 г.): «Король апельсинов, обозлясь на строптивого сынка, задумал женить его на лимоне (лимонне, лимонихе?). Посмотрел жених на невесту и заворчал: лучше весь век бобылем останусь, чем прикоснусь к этой кислятине. Услышала его слова Геката, покровительница лимонов, и забросила бунтаря в соленое озеро, где апельсин превратился в чеснок». Кампанелла акцентирует сугубо мужскую природу чеснока и его соответствие солнцу, алмазу, петуху, дубу. О родстве апельсина и чеснока упоминается в старинной и знаменитой книге по магии «Петушиная курица Гермогена» (XV в.): «В роще завелись злобные тарантулы, — жалуется апельсин, — которые высасывают нас. О премудрый чеснок, помоги, ведь ты наш близкий родственник».
Чеснок, действительно, беспощадный враг пауков и змей. Укус медянки, сребровицы и даже гадюки нейтрализуется приложением разрезанной дольки дикого чеснока.
Когда мы говорим о медицинской растительной магии, необходимо иметь в виду: речь идет преимущественно о дикорастущих злаках. Так называемые культурные растения теряют и продолжают терять, из-за химических удобрений и прочих страшных нововведений, свою симпатическую силу и открытость к соединению. Эту силу и открытость, равным образом, продолжают терять человеческая эпидерма и слизистые оболочки, постоянно контактирующие с углекислым газом, асфальтовыми испарениями и т. п. [18] Простой пример: чеснок, как известно, устраняет действие магнита. Однако у «культурного» чеснока это получается в десятки раз менее эффективно.
18
На эту тему зловеще и подробно высказался К. Хатчисон в статье «Что произошло с тайными качествами после технической революции». Isis 73. 1982.
Вернемся к соответствию чеснока и апельсина, что разумеется вызовет недоумение натуралистов. Когда в восемнадцатом веке Карл Линней классифицировал вегетацию на семейства, виды и подвиды, он более заботился об удобствах ботаников, нежели растений. Но семейства растений беспокойней и скандальней даже семейств человеческих, и слова Писания «враги человеку домашние его» еще лучше относятся к растениям. Чеснок, лук, лилии полевые терпеть не могут друг друга. Чеснок охотно дружит с морковью, земляникой, клубникой, очень доволен обществом жаб и лягушек.
Магия никогда ничего не объясняет, только принимает к сведению. Такие слова, как «планеты», «планетарные» менее всего касаются небесных тел: неведомые, но хорошо выраженные связи, в данном случае, растений, располагаются по солнечному, лунному, сатурническому уровню бытия. Чеснок фаллоцентричен и функционирует на солнечном уровне, алмаз, помещенный в чеснок, недели через две обретает розовый оттенок и увеличивается, затем, на глазах, возвращает прежний вид, как утверждают Плиний Старший и Абрамелин [19] .
19
«The Book of the Sacred Magic of Abramelin», английский перевод 1966 г.
Эротически чеснок очень неплох для мужчин и совсем без надобности для женщин. На эту тему бытовала масса присказок, приговорок, прибауток. Фольклорист И. Л. Болдырев цитирует с десяток таковых:
Чеснок, сынок, валит с ног, Даже старый уд твердеет, жесток……далее следует полное неприличие. Про женский пол несколько спокойней:
Девки красные, не ешьте чеснока, Заболит живот, зачешется рука, А потом, заметя гола мужика, Захоронится в застреху чердака. [20]20
«Орловские присказки и прибаутки. Ученые записки Московского университета». 1951. Т. IV.
В старину злющие бабы, желая вызвать у недругов своих мучительную, постоянную эрекцию, намешивали им в еду или в питье настой чеснока на бычьей крови. Само собой понятно, если чеснок вызывает турбуленции в сфере эротики, отсюда недалеко до потусторонних пространств. Здесь он необходимый защитник и доблестный воитель. Даже культурный чеснок, разбросанный на полу за мебелью, отпугивает настойчивых домовых. Дикий чеснок на многое способен. Суть его действия — «в нейтрализации притяжения беспокойной крови» (Элифас Леви). Примечание: кровь — не только содержимое наших сосудов, кровь — «душа мира», оживляющая вселенную. Любой страх, любое желание, любое околдование основано на притяжении крови. Наши сны, образы нашей фантазии, наши неотвязчивые предположения суть эманации взволнованной крови. И вот беда: пока в сердце не взойдет потаенное внутреннее солнце, мы обречены барахтаться на этих волнах, измотанные беспрерывными прельщениями и отвращениями.
Поэтому весьма важна роль нейтрализующих реагентов вообще и чеснока в частности. Имея в кармане дольку чеснока, можно гораздо спокойней дефилировать по ночным улицам или идти на сомнительное свидание, особенно если на этой дольке вырезаны подходящие случаю знаки, например, греческая буква Y. Равным образом чеснок желателен при встречах с женщинами, завлекающими в сети, или вообще с людьми подозрительными. Надо понять правильно: он не спасает, но помогает сохранить хладнокровие.
Чеснок часто и не без оснований фигурирует в литературе или фильмах о вампирах. Тема слишком обширна, потому скажем несколько слов. Ни в коем разе нельзя назвать вампирами сангофилов — худосочных любителей чужой крови. Вампиры — это очень серьезно. Чтобы стать вампиром, необходима жестокая инициация, необходимо научиться переходить порог смерти туда и обратно — тогда кровь обретает бессмертие. И если чеснок бессилен против таких мастеров как Влад или Мориц фон Штауфенберг, то вполне защищает от вампиров неопытных или сомнамбулических.
Похоронные процессии в языческие времена: участники, сплошь голые, бросали на могильный холм ветки калины. Почему голые? Похороны суть напоминание: голыми родились, голыми и пойдем в лоно матери-земли. Почему калина? В северных деревнях она именовалась «цветом живых и мертвых» на пограничье иного мира. В «Литовских легендах и сказках», собранных французским поэтом литовского происхождения Оскаром Милошем, попадаются такого рода тексты:
«Дочке было шестьдесят, матушке — восемьдесят. Дочка матушке и говорит: надоело тебя кормить, объедала окаянная, внуки да правнуки твои голодом сидят, а тебе хоть что, по гроб собралась, салом обжираешься. Ладно, кивнула матушка, пойду с калиной посоветуюсь. Залезла в самую темь калиновых кустов, долго причитала, шепталась с ветвями. Калина дала ей клюку, матушка в дорогу собралась: прощай дочка, увидимся, не сомневайся. Повела клюка матушку за собой, бодро постукивая по мшелым каменьям. Скатились обе в лохматую лощину к болотистой водянице. Славно, славно, бормотала матушка, вот на бережку платье новехонькое, а вот и бусы, спасибо святому Игнатию. Сбросила рваные тряпки совместно с морщинистой кожей да седыми клоками. Новое платье надела, на воду поглядела, оттуда кивает ей озорная рыжая девка, губы яркие, прямо ягоды калиновые. Погоди доченька, усмехнулась матушка, теперь у нас другой разговор пойдет».