Веселые ваши друзья(Очерки)
Шрифт:
Обаятельный враль
Читателю данной книги Андрея Некрасова представлять не надо: в том возрасте, какому эта книга адресована, этого писателя знают достаточно хорошо. И главная причина такой известности — веселая повесть о капитане Врунгеле, которую сегодня знают и любят не только у нас в стране. За последнее время ее перевели на чешский и польский, немецкий и даже японский, хотя, как известно, в повести этой присутствует весьма несимпатичный соотечественник японских читателей — адмирал Кусаки из Нагасаки.
В чем же секрет долголетия этой нетолстой
Насчет забавности — правильно. Своего стремления позабавить, повеселить читателя автор нисколько не скрывает. Ради этого он идет на откровенные нарушения жизненной правды: комизм ситуаций в повести достаточно умело, но все же подстроен.
Юмор такого рода называют эксцентрическим.
И, однако, повесть не просто забавна — она и поучительна.
В чем же ее поучительность?
Есть установившийся круг героев, с которыми принято сравнивать капитана Врунгеля. Это, конечно же, барон Мюнхаузен; это не менее знаменитый враль Тартарен из Тараскона французского писателя Альфонса Додэ; это герой А. Конан Дойля бригадир Жерар — тоже порядочный враль, который уже сам по себе мог принести своему создателю всемирную славу, не будь у Конан Дойля другого, еще более замечательного героя — Шерлока Холмса. Сегодня к этому списку можно добавить выдающегося враля, так сказать, с сельским уклоном, Кузьму Борахвостова, героя «Бухтин вологодских» талантливого современного писателя Василия Белова.
В этой славной компании Христофор Бонифатьевич Врунгель — фигура отнюдь не последняя. Почему?
…В известной книге «Все начинается с детства» Сергей Михалков рассказывает: «Есть у меня один друг, к которому многие любят ходить в гости. У него не скучают ни минуты. Ставит он на стол вино. Пыльная, в паутине бутылка.
— Когда я был в Египте, то фараон… это вино, завернутое в шкуру рыси…
Эти воспоминания исполнены такого артистизма, такого пленительного юмора, что враньем назвать их просто невозможно. Все покатываются со смеху и очень довольны гостеприимным хозяином».
Однако по части подобного фантазерства литературные «коллеги» Врунгеля вряд ли ему уступят, так что тут у него особого преимущества нет.
А может, и не враль?
Его преимущество в другом: по сути своей он не враль. Вранье лишь орнамент его рассказов. А вообще-то перед нами подлинный морской волк, капитан с огромным опытом плавания, в совершенстве знающий и географию, и физику, и текущую политику, и, конечно, морское дело. Случился у него, правда, небольшой конфуз в норвежских фиордах, где он не учел особенностей грунта. В остальном же маршрут похода ни разу не застает его врасплох: все катастрофы с яхтой «Беда» случаются не по вине капитана.
Невдалеке от Новой Гвинеи «Беду» настигает страшный тайфун — горы воды обрушиваются на палубу… «Вдруг яхта, как волчок, закрутилась на месте, — описывает этот эпизод Врунгель, — а секунду спустя ветер совершенно затих. Лом и Фукс, незнакомые с коварством тайфуна, облегченно вздохнули.
Так не может говорить враль. Это слова матерого морского волка. Кстати, он и принял случившееся вполне достойно: не ударился в панику, не растерялся даже, а просто «пришел в большое расстройство».
Симпатичны доброта и благородство Врунгеля. Приняв на больной зуб сигнал бедствия с тонущего норвежского парусника, Врунгель, несмотря на недомогание, тут же бросается на помощь; в Австралии, по пятам преследуемый адмиралом Кусаки, Врунгель старается тем не менее выполнить «долг чести»: вернуть бумеранги, взятые у вождя папуасов…
Врунгель и Мюнхаузен
Но самое замечательное, конечно, — это изумительное хладнокровие и находчивость Врунгеля. Причем в отличие от своего ближайшего литературного «родича» барона Мюнхаузена находчивость эта основывается не на явно фантастичных идеях, а на полуфантастичных, так что иные читатели в ряде случаев могут всерьез подумать о врунгелевских проделках: «А почему бы и нет?» Скажем, белки в пароходном колесе или пальма вместо мачты не принадлежат к вещам абсолютно невозможным, так же как и кое-что другое из придуманного бравым мореходом Врунгелем.
И даже тот поразительный факт, что яхта, построенная из свежего леса, пустила корни и приросла к берегу, рассказчик пытается объяснить особыми обстоятельствами, хотя на сей раз уже с явной хитринкой: «Недаром, знаете, свежий лес не рекомендуется употреблять при судостроении…» Врунгель намекает, что не рекомендуется как раз из-за того, что свежий лес может прорасти.
Лимоном — в акулу
Но на чем же основываются «счастливые идеи», в самый нужный момент осеняющие Врунгеля?
Тут наряду с уже названными литературными «собратьями» Врунгеля (исключая, конечно, Кузьму Борахвостова, появившегося на горизонте сравнительно недавно) нелишне вспомнить еще о диснеевском Микки-Маусе. Почему именно о нем? Да потому, что его приключения, как и трюки, проделываемые Врунгелем, основаны, в общем-то, на одном и том же — на использовании побочных свойств известных вещей.
С лимоном, к примеру, всего лучше пить чай. Находятся любители, которые едят лимоны просто так — с сахаром, а то и без сахара, хотя обычно у человека от страшной кислоты сводит при этом скулы. А что, если запустить лимоном в акулью пасть, с тем чтобы и она не могла бы свою пасть закрыть? Врунгель так и делает и тем спасает товарища от неминуемой гибели.
Или: петухи имеют обыкновение кричать в полночь. Но ведь в разных концах земли полночь наступает в разное время. А если это лондонские петухи, петухи «по Гринвичу»? Значит, они прокричат полночь по лондонскому времени, и можно не только проверить часы, но и определить свои координаты…
Использование петухов «по Гринвичу» — одна из лучших идей Врунгеля. Впрочем, не менее остроумно применяет он и огнетушители — для борьбы с удавом, и папуасские бумеранги — для игры в гольф, и волчонка в паре с коровой (это уж, правда, случайно вышло)…