Веселый Джироламо

Резанова Наталья Владимировна

Он оглянулся. Ворота полуоткрыты — вызывающе. И лошадь, бродящая в лощине… Его взгляд снова вернулся к окну. Белые листы на столе — он так и не узнал, что там написано, кроме «свободных людей». И этого тоже не узнал… Вечная спокойная

улыбка на лице пишущего. Улыбка бесчувственного торжества. Так я заставлю тебя почувствовать! И еще обрывки чьих-то слов… «он плохо кончит… там, где замешаны чувства…» Прежде, чем Дирксен захотел вытащить пистолет из-за пояса, он обнаружил, что уже держит его в руке.

Джироламо поставил точку в конце фразы. Отложил перо. несколько раз сжал пальцы в кулак. Потом встал, подошел к окну и остановился, глядя в темноту. В этот миг Дирксен выстрелил. И тут же бросился к воротам. Однако он успел заметить, как упал Джироламо. Промахнуться на таком расстоянии было невозможно.

Несколько шагов осталось пробежать ему, несколько футов. Когда он уже держался за створки ворот, что-то заставило его обернуться. Убитый им Джироламо стоял на пороге и целился в него. Это видение и пуля настигли его одновременно.

Остальные тоже успели выбежать из тех помещений, где они ночевали, похватав оружие. Поняв, что произошло, они пустили его в ход. Остервенясь, мужчины стреляли и стреляли в распростертое на плитах головой к воротам тело, хотя Дирксен был давно уже мертв. Прервал их отчаянный крик Модесты. Джироламо уже не стоял, а лежал на боку, отбросив пистолет. Затем приподнялся, опираясь на правую руку. Левой он продолжал зажимать рану. Между пальцами его толчками билась кровь. Но он заговорил, и его голос, несколько хриплый, был сильным, твердым и звучным — голос, которому они все привыкли беспрекословно подчиняться.

— Сандро! Возьмешь этот труп, отвезешь в Форезе. Пусть наши повесят его перед окнами Армина. На грудь — записку: «Джироламо жив». Воззвание — отдашь.

Логан! Рана смертельная, но ты сделаешь так, чтобы я прожил еще сутки. Завтра мы с тобой и Хейгом будем в Бранке. Там я проеду по главной улице, на виду у народа. Я скажу им, что уезжаю на Север, как собирался. Но вернусь. Потом вы похороните меня. Тайно. И, — он обращался уже ко всем, — вы будете молчать о моей смерти. Нужно, чтобы все знали — и помнили — Джироламо жив! Откинувшись назад, он глубоко вздохнул, и глядя на обступивших его людей, которым никогда не пришла бы в голову мысль оспаривать его слова, повторил:

— Джироламо жив! Жив, вы слышите!

Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.