Весеннее обострение
Шрифт:
— Я не могу, — вдруг просто произносит Терин.
— Что значит — не могу? — рычит в ответ Кардагол, — ты поклялся!
— Я не могу, — повторяет князь и растерянно смотрит на Дульсинею.
— Ты знаешь, что за это будет?! С тобой, твоими родными, с твоим княжеством?! — зловещим, надо сказать, голосом интересуется Кардагол Шактигул да еще и Кайвус.
Вот уж не знала, что у Эрраде такие родственники интересные в Нижнем мире водятся.
— Догадываюсь. Но не могу.
— Терин!
— Кардагол, у тебя же тоже есть сын. Ты
Что? Лина? В жертву?
— Что?! — кричит Дуся, — какая, нахер, жертва?!
— А как ты думаешь, Дульсинея, — устало проговаривает князь, — как ты думаешь… Нет, не так. Ты всерьез считала, что я устроил эту дурацкую дуэль лишь потому, что не хотел выпускать Кардагола? Дусь, мне все равно, где он будет находиться. Но вот Лин…
— Терин, что ты несешь?!
Терин безрадостно усмехается.
— Я же говорил, не стоило меня воскрешать.
Перевожу взгляд на Лина. Такого потрясения на этой глуповатой мордашке я еще ни разу не видела. Ну да, чудесное сообщение — его должны принести в жертву, как барашка какого-то, а отец, чтобы этого не делать, подставился под смертельный удар.
— Я… — шепчет Лин, — меня должны убить? Папа?
Лин осторожно отодвигает в сторону Саффу, смотрит на нее грустно так, а потом опускает лохматую голову и продолжает:
— Ну, если так надо… То я…
Он делает шаг навстречу все еще курящейся дымком жаровне, но тут Дуся с воплем кидается к сыну.
— Не пущу! — верещит она, — Кардагол, засранец, почему? Ты другой ритуал придумать не мог?!
— Я, что ли, его придумывал, — потрясенно бормочет Кардагол, — я только одного понять не могу: а с чего вы все взяли, что мне нужна смерть Лина?
Минута молчания. Все поворачиваются к Кардаголу и начинают его изучать. Все, это я основных действующих лиц имею ввиду.
И тут Терин тихо произносит:
— Когда кровь победителей и побежденных сольется в одну, напои ею жертвенник, и побежденный восстанет.
— Ну не все же пять литров крови нужно выливать в жертвенник! — уже кричит Кардагол, — чтобы напиться, кружки хватит! Это ваш ребенок переживет?!
Вот сейчас я как врежу по этой морде! Без разницы тапком или хлыстом. И тем и другим, пожалуй, врежу! Скотина такая, не мог сразу сказать, чего именно он от Лина хочет! Урод! Тварь!
Когда я строевым шагом направилась к Кардаголу, Терин попробовал меня остановить, но не успел. И по фиг мне, что дальше будет, но эта дрянь у меня сейчас получит. Уже когда возле Кардагола была, вспомнила, что хлыст Терин у меня конфисковал… и наверняка уничтожил. Ладно, фиг с ним, у меня тапок есть. Ну и хрястнула я родственничку этому новоиспеченному по морде. А потом еще раз! И еще! И мало ему, сволочи такой! Терина до самоубийства довел, и ребенка мне расстроил до такой степени, что он сдурел и чуть добровольно в жертву не принесся!
— Терин, забери свою ненормальную супругу немедленно! — наконец, заорал Кардагол и за руку меня схватил, ту в которой тапок. А я и без тапка могу! Я не жестовик, мне руки беречь не надо! Ну и влупила я ему кулаком в нос.
Слышу, кто-то захрюкал. Оглядываюсь. Ну, блин, заи мои! Лин у жаровни этой похрюкивает, Иоханна чуть поодаль тоже жизни радуется. На Терина глянула, а у него в глазах огоньки насмешливые мелькают. Ага, весело им всем! А Кардагол меня аккуратно так отпихнул, за нос ушибленный держится и… кажется ему тоже смешно. Вот так вот — была трагедь вселенская, а потом пришла Дуся и всех насмешила. Все рады, а Дусю, между прочим, чуть Кондратий не хватил!
— Дульсинея, иди ко мне. Пожалуйста, — попросил Терин, с трудом сохраняя на лице суровое выражение.
Ну, в общем-то, его можно понять. У него сейчас облегчение наступило огромное, ему сейчас пальчик покажи — ржать будет. Он ведь думал, что сыну смерть грозит, даже свою жизнь за него отдал… а я его за небрежное отношение к жизни Лина хлыстом… ой!
В общем, прибежала я на его зов, как послушная овечка и тихонечко рядом встала. Терин меня за плечи обнял и обратился к универсалу этому с подбитым носом:
— Продолжим ритуал.
— Погоди, успеем еще, — к моему удивлению заявил Кардагол и обратился к Саффе (вот не дает ему покоя эта девочка!). — Ты, Саффа, молодец, что сдержалась, клятву не нарушила и колдовать не стала. Наверно подсказал тебе Мерлин твой, что случится, если ты слово не сдержишь.
— Не подсказывал я ей ничего, — отвечал за Саффу Лин, — но вряд ли ты оригинален был, опять наверно ко мне привязку сделал.
— Так сам посмотри.
Ну, Лин и посмотрел. И я тоже посмотрела. Однако порядочная сволочь Кардагол этот!
— На кого? — взволнованно спросила Саффа.
— На блонду… на Иоханну то есть, — ответил Лин. — На ее жизнь.
Тут полковник наш вдруг к Саффе шагнул. Весь такой с недобрыми намерениями. Только Лин его опередил, телепортировался и оказался между Саффой и Киром.
— Ты что это придумал, авиатор хренов?
Интересно, когда сынуля мой успел это словечко из моего мира подцепить? И при чем тут авиатор?
— Эта ведьма не ценит чужую жизнь, от нее что угодно можно ожидать. Странно, что ты этого до сих пор не понял, — тихо произнес Кир.
— Ну, надо же! Я не понял! Зато все вы, всё поняли! Один я дурак такой здесь стою и ничего не понимаю! — разозлился Лин. — Герой какой! Ты кого от Саффы защищать собрался? Подружку ее что ли? Иоханну? Обалдеть! Вот уж подвиг знатный! Или ты просто привык вот так — на беззащитных девиц набрасываться, потому что они имели наглость в честном бою тебя победить?
— «Огненное проклятие» не честный бой.
— Ты это скажи тем, кого твой папа несколько веков назад положил этим самым проклятием и другими боевыми заклинаниями, которые у Саффы выклянчил в обмен на ее жизнь.