Весенний подарок (сборник)
Шрифт:
– Потому что ты увидел вывеску с этим словом? – спросила Галя.
– Ну да, там магазин какой-то рядом был… Послушай, а ты это откуда знаешь? – изумился он.
– Я была там. Ну, когда одна девчонка прыгнула с моста, спасая упавшего с теплохода мальчишку…
– Ты тогда была где-то рядом?! Ты тоже это видела? – Данила был потрясен.
– Какой же ты недогадливый, Данила Громов… – вздохнула Галя. – Той девчонкой и была я.
– Ты?..
– Ну да. Помнишь, я тебе говорила, что у меня были длинные волосы? После того купания я простудилась, и волосы пришлось отстричь –
– Погоди-погоди… не может быть… невероятно! – Данила осторожно взял ее за подбородок, повернул сначала ее голову в одну сторону, потом в другую. Видимо, он пытался представить, как Галя выглядела раньше, с длинными волосами. – Это ты!
– Я…
Он засмеялся, и она засмеялась тоже.
– Значит, эти цветы я подарил тебе не зря… – кивнул он на букет.
– Да, подарок со смыслом…
– Галка…
– Что?
– Это все-таки ты! – Он все никак не мог прийти в себя. – А я был на том теплоходе, следующим за тем – ну, с которого свалился тот мальчишка. Кстати, как он там, жив-здоров?..
– Даже насморка не было, в отличие от меня!
– Это было как раз накануне того дня, когда я от Фикусовых сбежал, – признался Данила.
– А что ты на теплоходе делал?
– Так, прокатиться захотелось… Нет, ты фантастическая девчонка… – с восхищением произнес он. – Единственная в мире. Самая лучшая! Это был такой прыжок…
– Громов, ничего удивительного в этом нет – я же с раннего детства спортом занимаюсь!
В это время на крыльцо вышла Вава.
– Галя, Данила, вы где? – позвала она. – Идите в дом, мы ждем вас!
– Сейчас! – крикнула Галя. – Что, пошли? Ты еще не пробовал Вавиных плюшек с вареньем…
– Еще минуту… – сказал Данила.
– Ладно…
Сад стоял тихий, и ветер едва слышно шелестел в опавшей листве. Серое небо словно опустилось еще ниже.
– Темнеет, – прошептала Галя. – И холодно. Скоро зима…
– Нет, зима уже началась, – так же тихо ответил ей Данила. – Смотри!
Сверху стал сыпаться мелкий белый снег – сначала едва заметно, а потом все сильнее.
Галя с Данилой взялись за руки и пошли в дом, оставляя следы на первом снегу…
Елена Нестерина
Мальчишка в нагрузку
Глава 1
Пушистая плесень
Ну вот. Родители уехали, девочка Жужа дома одна, как вольная птица, – а еда кончается… Нет, конечно, мама навертела ей для пропитания кастрюлю голубцов. Ведь удобная вещь: подогрел один голубчик в микроволновой печке – и съел! Голубцов должно было хватить почти на неделю. Но Жужа забыла кастрюлю с ними на столе (дня через два про нее только вспомнила) – и на голубцах выросла белая пушистая плесень. Вскоре на ней появились всходы – плесень заколосилась нежными шариками на тонких ножках-волосинках. Если на эту поросль подуть – как будто волнуется желтеющая нива. Красота!
«Ну, пусть растет, – подумала Жужа, любуясь живописной плесенью. – Только есть-то все равно очень хочется… Что же делать?»
Есть всегда сильно хотелось, когда девочка вспоминала об этом. А вспоминала редко – потому что, придя из школы, тут же бросалась к компьютеру.
Весь сухой паек, оставленный для нее родителями, Жужа смолотила в первые дни своей самостоятельной жизни: хвать печенье, хвать сухарик – и к экрану! Точно так же влет ушла и длинная копченая колбаса, которую можно прямо так откусывать, не отвлекаясь на то, чтобы резать ее аккуратными колечками, и помидоры, и банка маслин. Жужа даже лук (в количестве четырех штук) съела – с остатками вкусного черного хлеба. Она вообще любила такую простую еду: кусай да жуй. Это не суп и не голубцы, которые подогревать надо, мучиться…
А сегодня кончилось все. Можно, конечно, в магазин сбегать – но это сколько времени займет! Ценного, важного, которого так всегда не хватает… Да и дождь на улице, как из брандспойта.
Жужа была художницей. Нет, даже, наверное, больше дизайнером – по крайней мере, ей самой приятно было так о себе думать. Рисовала она не только на компьютере, но и на всем, что попадалось под руку. А еще лепила, вырезала, клеила.
Но сейчас Жужа искала еду. Кончилась вся провизия, кончилась! Лишь в дальнем углу одного из кухонных шкафов девочке удалось отыскать полбанки гороха.
«Ага! – обрадовалась Жужа. – Горох – это хорошо! Будет у меня гороховый суп! Его совсем не трудно варить».
Очень тщательно вымытый горох бодро ссыпался в кастрюлю. Поставив будущий суп на небольшой огонь, художественная девочка отправилась творить…
И как же люди только помнят, что у них на плите что-то варится? Скоро (или не скоро – Жужа вряд ли вразумительно ответила бы на этот вопрос) по квартире пошел горелый смрад. Теряя тапки, с криком «Супчик мой дорогой!» девочка бросилась на кухню.
Вот она, кастрюлька, бывшая голубенькая. На ее дымящемся дне лежат черные угольные шарики. Черное на черном. Горох. И тоже бывший…
Плохо. Голод… Но какие шарики, как красиво!
Жужа разложила эти шарики небольшими кучками под двери и на лестницах по всему подъезду. «Пусть, – решила она, – люди ходят и думают: чей же это котик гадит, как зайчик?»
Никто не заметил затейницу Жужу за этим занятием. Завершив свое черное гороховое дело, она тихонько вернулась в квартиру. Но тут же споткнулась в прихожей о наваленные кучей ботинки. Стараясь не упасть, шлепнулась перемазанными углем ладошками о белую пластиковую дверь ванной, уронила кастрюлю, которая жизнерадостно покатилась, рассыпая по полу горелые хлопья…
Теперь уж точно красота. Полный разгром…
Жужа села на пол, вздохнула.
И в это время зазвонил телефон! Черные пальцы потянулись к трубке…
Степка! Друг – это тот, кто появляется, когда надо.
Так поступил и он – и уже через двадцать минут был у Жужи дома.
Появился Степан не просто так, а с сумкой продуктов. Скоро на сковородке бодро жарилась картошка, инсталляция с пушистой плесенью перекочевала в мусорное ведро, а ее место в чисто отмытой кастрюле заняли пузатые сардельки. Жизнь налаживалась.