Весна безумия
Шрифт:
– Я подумал, что летом у тебя экзамены, выпускной, поступление, а в мае ты как раз отвлечёшься от всей суеты. Что думаешь?
– Когда я отказывалась от гор?! – А потом вдруг вспомнила про историю Артёма. – Пап, а может, в этот раз на Алтай?
– Почему бы и нет, я ещё не выбирал маршрут. Но, если хочешь на Алтай, пусть будет Алтай.
– Только аккуратнее там! – напутствовала мама.
Она походы не любила, да и горам предпочитала море.
– Я могу Ингу с нами позвать?
– Хоть двух! – усмехнулся
***
На большой перемене Инга негодовала:
– Решила вчера вечером зайти к Артёму, проверить, как он там. Апельсин ему принесла, а то бледный, как поганка. И он опять загрузил меня своими нотациями. Он, оказывается, видел как-то, как Дождик меня провожал, и заладил, что тот мне не пара. Господи, какой же он душный 12 … – закатила она глаза. – Умудрённый жизнью социофоб, блин! О нём заботишься, а он мозги трахает.
– И как он?
– Вроде ничего, отошёл. Режим душнилы врубил по полной.
12
Душный(душнила)(сленг.) – зануда.
– Значит, идёт на поправку, – усмехнулась я и вспомнила вчерашний разговор с папой. – Кстати, Инга, папа собирается на майские праздники в горы, на Алтай. Гоу с нами?
– О, я всегда за любой движ на природе! Батя у тебя топовый, мне бы такого, – с нотой горечи проговорила она.
Инга в сотый раз открыла телефон:
– Почему мне Дождик не отвечает второй день?
Она открыла их переписку, быстро написала: «Скучаю. Почему не пишешь?» – и отложила телефон экраном вниз. Подпёрла руками подбородок. Выглядела как тоскующий пёс без хозяина.
– Может, обиделся, что в гости его не позвала в последний раз. Меня тянет к нему адски, аж до ломки! Но он здоровый, как шкаф.
Инга приблизилась и зашептала мне на ухо:
– Я как подумаю о сексе, боюсь, что он меня раздавит. И поэтому всё время сливаюсь. Он вроде не форсит, но предлагает остаться у него. К себе я его ещё не приглашала.
Я подавилась чаем, представив подобную картину. На языке вертелась пошлая шуточка, что секс с бодибилдером похож на падающий на тебя шкаф, из которого вываливается маленький ключик.
– Чего ты лыбишься? – похлопала меня по спине Инга.
– Ничего, – откашлявшись, я вновь глотнула чая, чтобы скрыть улыбку. – Я в этих вопросах тебе не советчик. Ну… может, предупреди его, чтобы не раздавил… аккуратнее там… не знаю.
– Нет, говори, что тебя так развеселило! – требовала Инга.
– Ты меня убьёшь, – если я перескажу Инге эту глупую шутку, она же в момент близости вспомнит, и всё у них сорвётся.
Но Инга наседала, и пришлось ей рассказать. Она расхохоталась, но потом уронила лицо в ладони:
–
А после занятий Тим стоял на том же месте, что и вчера. Увидев меня, заулыбался. Инга рядом вздохнула:
– Всё с вами ясно, пойду-ка я… – и резко развернулась в противоположную сторону.
А мы с Тимом двинулись в сторону моего дома. Вчера я погорячилась, надев плащ, поэтому сегодня вновь вернулась к пуховику.
– Я тут вдруг понял, что в этом году ни разу не катался на коньках. Хочешь составить компанию? – предложил он.
– А я вот тут поняла… – копировала я манеру Тима. – Что первый и последний раз каталась лет в десять. Это будет кринжово.
– Хватит тебе! Это как на велосипеде, один раз научился, почувствовал равновесие, а дальше оно само.
– Я и не говорила, что научилась тогда. Да я и на велосипеде, честно говоря, не очень, – призналась я и поморщилась. – Ты же наверняка знаешь эти мемы про меня от физрука.
Тим хмыкнул:
– Видел пару раз в общем чате. А был ли хоть какой-нибудь спорт в твоей жизни, который очень?
– О, мы с Ингой почти два года ходили на спортивные танцы, и это было круто! Трудно, но мне нравилось! Но потом студия переехала, а на их месте открылся танец живота. Мы туда припёрлись, а там взрослые тётки.
– И всё?!
– Да, с физкультурой у меня швах. Физрук меня троллит каждый урок. Говорит, что я бегаю и прыгаю хуже, чем мешок с картошкой. Называет инвалидом и ставит мне четыре только потому, что я выжила.
Тим засмеялся:
– Если хочешь, я тебе помогу. На коньках и велике уж точно могу научить. Да и прыгать, и бегать. Всё что пожелаешь! – улыбнулся он и добавил: – Если ты не против.
– Если ты готов сгореть от испанского стыда рядом со мной, то я за! – тоже улыбнулась я.
– Тогда жду тебя около «Маяка» через полчаса! Пойдём сгорать со стыда вместе.
Тим проводил меня домой и убежал переодеться.
– Ты сегодня на стиле! – оценила я чёрную водолазку Тима и голубые джинсы. – Под Джобса косишь?
Ему очень шло. Сразу стала заметна его спортивная фигура: широкие плечи, крепкие мускулистые руки.
– Я же обещал быть в чёрном, чтобы мы с тобой хорошо смотрелись, – хмыкнул он.
Но на запястьях были напульсники, теперь чёрные. Тим носил напульсники постоянно, даже в школе, белые, под рубашку.
– А их вообще не снимаешь?
– Не-а. Я без них как без рук!
– Даже спишь в них?
– Иногда да, – улыбнулся он.
В прокате Тим быстро напялил хоккейные коньки. Я же возилась со шнуровкой на фигурных, осторожно затягивая каждую петельку. Скорость не моя сильная сторона. Тим присел рядом и, пока я возилась с одним коньком, помогал мне со вторым, затянул его и спросил: