«Весна и осень здесь короткие». Польские священники-ссыльные 1863 года в сибирской Тунке
Шрифт:
Из этих сибирских областей ссыльных сначала направляли в Иркутск. Освобожденных с забайкальской каторги отправляли в Читу, а оттуда небольшими пешими арестантскими партиями, под стражей, отсылали в сибирскую столицу. Легче всего, видимо, добирались до Иркутска иркутские, енисейские и красноярские поселенцы (последних
Прибыв в Иркутск, кое-кто оставался там на некоторое время по казенным делам или из-за проблем со здоровьем, других почти сразу отправляли в Тунку. Путешествие из Иркутска в Тунку – на телегах – продолжалось несколько дней; ехали вдоль Иркута, затем через горную цепь Еловый хребет. Добирались до южного конца Байкала, до деревни Култук, где дорога разделялась: на восток – к Чите и Нерчинским рудникам, и на запад – к Тункинской долине и Монголии.
За Иркутском, – описывал этот путь ксендз Жискар, преувеличивая размеры преодолеваемых горных массивов, – «тракт идет через горы почти параллельно реке Иркут, порой спускаясь к самому берегу. […] Пройдя низкие луга Веденщины, мы приближаемся к гористой местности. Дорога тянется через гигантские горы, поросшие елями. От Мот до Култука почти все время простираются горы. […] Начиная со станции Глубокинской высятся огромные горы, своей мощью и величием будто напоминающие человеку, сколь мал он и ничтожен в сравнении с этой дикой природой.
Путь тяжел. Каменистая, твердая почва, утрамбованная кибитками, под действием различных физических явлений образует массу неровностей, которые самым драматическим образом отражаются на состоянии колес. Хотя повсеместно можно видеть живописные группы ремонтирующих дорогу бурят в разноцветных одеждах, поддерживать ее в приличном состоянии трудно». Перед самым Култуком спускались с гор по крутому склону, с которого открывался прекрасный вид на Байкал, а за ним – снова горы: Хамар-Дабан.
От Култука дорога была уже более удобной, а «транспорт» порой меняли на местный. «Назавтра дали нам подводу на двух колесах, – описывал этот момент ксендз Ян Наркевич, – наподобие огромной лопаты. Оглобли продолжаются за колесами почти на два локтя, на них помост, вот и вся телега. Худо-бедно мы разместили на ней свои вещи и сели, но удержаться можно было, только держась за руки. Как раз начиная с этого места, жители пользуются в основном такими телегами – из-за гор, частых и поднимающихся к самому небу».
Добирались до уходящей за горизонт горной котловины, предположительно двести верст, лежащей между грядами гор: с севера тянутся Тункинские Гольцы, достигающие в высоту более трех – трех с половиной тысяч метров, непреодолимые, являющиеся частью обширного Восточного Саяна, а с юга – Хамар-Дабан, пониже, но также мощный. На запад видно далеко, а в «конце этой дали южные горы соединяются с северными. К востоку ландшафт незначительно поднимается и скрывает горизонт». С северной стороны долины, за Тункой, в направлении Гольцов, разлились многочисленные озера и озерца – между болотистыми участками и степями; дальше от деревни, на запад, а также восток простираются леса, тайга.
Конец ознакомительного фрагмента.