Весна не обманет
Шрифт:
Ник не стал спорить и распахнул перед Бриттани дверь кабинета.
В комнату почти ввалилась Мертил.
– Неужели вас не учили в детстве, что подслушивать нехорошо? – воскликнул Ник.
Старушка неожиданно громко хохотнула.
– Некоторые говорят так тихо, что подслушивать их бесполезно.
– Мертил, ты не могла бы сегодня сама приготовить овсянку? – спросила Бриттани.
Женщина выпрямилась и с гордым видом провозгласила:
– До переезда к тебе я всегда самостоятельно готовила себе завтрак. А тебе позволяю делать это только потому,
Бриттани и Ник отъехали от дома в полном молчании. Мимо проносились дома, дворы, в каждом из которых мог затаиться убийца.
– Как по-твоему, что бы сделала Мертил, если бы услышала наш разговор?
Глядя на окна, в которых слегка отодвигались занавески, когда машина Ника проезжала мимо, Бриттани ответила:
– В Джаспер-Галче слухи распространяются со скоростью звука. Если бы она нас услышала, к обеду все охотничьи ружья были бы наготове.
Ник облегченно вздохнул.
– Сотни дрожащих пальцев на спусковых крючках только ухудшили бы ситуацию. На наше счастье, Мертил плохо слышит.
Вскоре город остался позади, и потянулись поля с чередой пологих холмов. Бриттани почувствовала, что на душе у нее становится легче.
– Я уже проверил начальную школу, – проговорил Ник, не отрывая взгляда от дороги. – Пробраться туда – пара пустяков, так же легко, как и в твою гостиницу.
– Может, Саванне лучше пока посидеть дома? – осторожно спросила Бриттани.
– Сначала надо все хорошенько обследовать. После всего того, что Саванне пришлось вынести, я не хочу понапрасну тревожить ее.
Слегка нагнувшись, Бриттани указала на появившееся впереди ранчо:
– Это земля Карсона. Давным-давно здесь стояла лачуга, в которой жили Джаспер и Абигайл. А большие белые дома, которые ты видишь, были построены двумя последующими поколениями. В одном из них живут Клейт и Мелоди Карсон. В другом живут родители Клейта, Хью и Рита.
Ник ехал очень медленно. Владения Карсонов простирались на много миль вокруг. Он видел амбар, обнесенный белой оградой, и пасущиеся стада коров.
Потом они проехали по старому железному мосту, соединявшему берега местной речки Шуга-Крик. Прошлым летом засуха выжгла большую часть пастбищных земель, превратив реки в речушки, а речушки в ручьи. Теперь мутная илистая вода снова поднялась почти до уровня берега.
Люди, живущие здесь, не понаслышке знали о засухах и наводнениях, торнадо и полчищах саранчи. Этот край тоже таил в себе немалые опасности, но людская злоба и ненависть, с которыми ежедневно приходилось сталкиваться Нику в Чикаго, казались ему гораздо страшнее стихийных бедствий.
– У меня такое ощущение, что Досон везде, – нарушила Бриттани затянувшееся молчание.
Ник остановил машину, чтобы оглядеться. Он думал о том же. Ему казалось, что воздух напоен угрозой. Повсюду было полно сараев, лачуг и домов, в которых, похоже, никто не жил.
– Смотри, – Бриттани указала на старый покосившийся дом с разрушенными ступеньками и заколоченными окнами. – Это, должно быть, и есть Грейндж-Холл, здание сельскохозяйственной ассоциации. Я о нем слышала, но вижу впервые.
Машина въехала на ухабистую дорогу и вскоре остановилась. Оглядевшись, Ник открыл дверцу и прислушался. Кроме ветра и пения птиц, ничто не нарушало тишину утра.
Бриттани вышла из машины и в задумчивости посмотрела на брошенный дом.
– Жаль, что у нашего исторического общества нет ни цента. Это здание стоит того, чтобы его восстановить.
Его жена поистине удивительный человек! Там, где Ник видел развалюху – гнилые доски и прохудившуюся крышу, – она находила кусочек истории. Для него в этом мире существовало только черное и белое, добро и зло, грех и возмездие. Она же видела различные оттенки, и для нее всегда существовала возможность компромисса.
– Идем, – шепнул Ник, взяв Бриттани за руку.
– Куда?
– Посмотрим, что там внутри.
– А может, все-таки не стоит?
По ее голосу Ник догадался, что его жена боится.
На земле виднелись следы енота и оленя и ни одного отпечатка человеческой ноги. Похоже, люди давно покинули это место.
Порыв ветра поднял ворот пальто Ника и растрепал волосы Бриттани.
– Ник, – сказала она шепотом, словно боясь нарушить тишину утра, – окна заколочены, двери наглухо закрыты. Сюда нельзя войти.
Ник подергал металлическую ручку, потом ударил в дверь плечом. Та, затрещав, открылась.
– Прошу вас, – Ник жестом пригласил жену войти.
Не в силах противиться искушению, Бриттани переступила порог. В нос пахнуло сыростью. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, Бриттани увидела просторную пустую комнату: стол, длинная скамья и керосиновые лампы на стенах. Сквозь дыры в потолке пробивались солнечные лучи.
– Я так и думал – никого.
Бриттани подняла глаза и сразу же очутилась в плену насмешливо-проницательного взгляда Ника. Он смотрел на ее лицо, губы, взгляд его скользнул ниже. Жаркий огонь желания быстро разгорался между ними.
– Интересно, когда в последний раз сюда заходили люди? – спросила Бриттани, пытаясь справиться с наваждением – ей неудержимо хотелось заняться любовью прямо на полу этого дома.
– Мне жаль, что все так получилось. – Голос Ника показался ей неестественно глухим и хриплым. – Но я приехал не из-за Досона, а потому, что хотел тебя увидеть.
Бриттани казалось, что она стоит у края пропасти и вот-вот сорвется вниз. Усилием воли она заставила себя подойти к двери.
– Досон не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами, – негромко произнесла она, обернувшись.
– А что происходит между нами?
– Не понимаю. Я только знаю, что мне это нравится. Мне нравится испытывать головокружение в ожидании встречи с тобой. Мне нравится, когда твоя рука лежит на моем плече. Мне нравится быть с тобой рядом. Раньше у нас на это не хватало времени.