Весна с детективом
Шрифт:
– К кому «Скорая»? – Лазарчук построжал, даже осерчал. – Да не тяни, выкладывай!
– Мы с Иркой сидели на лавочке в нашем дворе, – заторопилась я. – Ничего такого не делали…
– Примуса починяли, – ввернул полковник.
Тоже чему-то научился у меня за двадцать лет. Классиков цитирует!
– Нет, просто на солнышке грелись. И вдруг дзынь, звяк, бряк – стекло разбилось, и из-под забора вылезла голая женщина…
– Ты там не бредишь? Тебе голову не напекло? Какая еще голая женщина под забором, белый день же!
– Такая… – Я снова заглянула в джип, освежая воспоминания. – С безумным взглядом, растрепанная и окровавленная. Похоже, у нее множественные порезы.
– Что говорит?
– Ничего. Скулит и воет.
– Где?
– В моем дворе. И в Иркиной тачке.
– Я понял, ждите.
– Ну? – поторопила меня подруга, увидев, что я отлепила смартфон от уха.
– Все едут. Ждем.
– Лена, что там? – окликнула меня из своего окна Маринка Лосева – наш бдительный управдом.
– Какая-то женщина с порезами.
– Обработали?
– Ой нет! – спохватилась Ирка. – Лен, там в багажнике аптечка…
– Я сейчас принесу вату и перекись, – перебила ее Лосева и исчезла из окна, чтобы через минуту появиться на крыльце.
Потом Ирка и Маринка, сидя на заднем сиденье рядом с пострадавшей, в четыре руки ватными дисками стирали с нее кровь. В процессе выяснилось, что Лосевой эта женщина знакома.
– Ой, Дашенька, это ты?! – ахнула она.
– Тетя Мара? – Пострадавшая наконец-то произнесла что-то членораздельное.
Правда, этими двумя словами и ограничилась, начав рыдать.
– Сейчас, сейчас. – Управдомша вылезла из машины и убежала в свой подъезд. Через пару минут она вернулась вместе со своей дочкой Настей и подпихнула ее в машину, на то место, где только что сидела сама.
– Дашка! Что случилось?! – Настя схватилась за голову.
– Даша – Настина подруга, бывшая одноклассница, – объяснила мне Маринка.
Мы с ней переминались за бортом вдвоем, Ирка не пожелала вылезти из джипа, оставив подруг наедине.
Деликатности – ноль, а любопытства – выше крыши!
С другой стороны, это вообще-то ее машина, имеет право сидеть там, сколько хочет.
– Даша, кто тебя так? Кто это сделал? Это он, Даша?! – допытывалась Настя.
Мы с Лосевой придвинулись к открытой двери джипа. Ирка оглянулась на нас, сделала строгое лицо и приложила палец к губам – мол, тс-с-с, молчите, не спугните!
А Даша, заливаясь слезами и хлюпая носом, стала рассказывать.
В том, что Митя ее любит, она никогда не сомневалась. Он любил ее так, как никто и никогда!
Дашке и полугода не было, когда ее бросила непутевая мамаша. Родила в восемнадцать – вне брака и даже без любви, по случайному залету. Правда, знала, от кого – и то хорошо.
Папаша, тоже восемнадцатилетний, не горел желанием брать на себя ответственность за такое сомнительное счастье. Самого мать в неполной семье растила, знал, каково это – в одиночку ребенка поднимать. К счастью, мать папаши оказалась совестливой и порядочной, брошенную всеми Дашку приняла и удочерила. И получилось, что бабушка стала девчонке мамой, а папашка – братом. Такая вот каша.
Целых шестнадцать лет у Дашки была строгая, но заботливая мама-бабушка Галина Ивановна, но на том ее везение и закончилось. Когда девчонка заканчивала девятый класс, Галина Ивановна умерла. В десятый Дашка не пошла, поступила в колледж, но через три месяца его бросила: совмещать учебу с подработками не получалось, а неудельный папашка сестричке-дочке деньгами не помогал. Самому не хватало. Благо, не выгнал из квартиры, честно поделил жилплощадь с Дашкой: одна комната ей, вторая – ему, третья общая. Поначалу нормально было, а потом папашка надумал жениться, привел в дом подругу, да с ребенком. И Дашка сразу почувствовала себя лишней.
С работой у нее не складывалось – поди найди что-то приличное без образования и связей! На личном фронте тоже сплошные поражения – парни ей попадались сплошь неудельные. Один курил траву, второй оказался игроманом, третий вроде как ратовал за здоровый образ жизни, был спортсменом-мотогонщиком, но как-то очень неудачно покатал Дашку на своем стальном коне – хирурги потом ей руку и ногу по частям собирали, чудо, что хромой не осталась.
И вот кому она была такая нужна – нищая, необразованная, да еще и невезучая?
Только Мите.
Даша не сразу поняла, что этот красивый молчун не просто так постоянно попадается ей на пути. Смешно сказать, соседка, дряхлая бабка, открыла девице глаза, начав вдруг ни с того ни с сего уговаривать:
– Ты не смотри, Дашка, что Митька странный такой, он парень хороший, надежный. И ремесло у него в руках, и заработок приличный, и квартира своя двухкомнатная – чем тебе не жених?
И таки сосватала их соседка, сошлись Дашка с Митей. С полгода жили просто так, притирались, а потом поженились. Нет, свадьбу не играли, Дашка денежки берегла, да и некого им было на свадьбу звать – не папашку же с его новым семейством? Те про Дашку забыли, как только она свои вещички из общей квартиры вынесла.
Соседка, бабка мудрая, права оказалась: за Митей Даша будто за каменной стеной зажила. Он и деньги в дом нес, и подарки жене дарил, и всячески старался ее порадовать. По ресторанам и клубам не водил – стеснялся, но вывозил на своей «Калине» то на море, то в горы. Любил разбить палатку в красивом безлюдном месте и наслаждаться отдыхом на природе без шума и суеты.
Ну, и чего Дашке еще было нужно? Чего ей не жилось спокойно и счастливо?
Мамашкины гены, должно быть, сказались. Та была гуленой, и Дашка в нее пошла, как видно.