Весна в Париже
Шрифт:
– Нефритовое кольцо? – Роулинс изумленно уставился на Корридона. – Что за кольцо?
– Копия кольца, которыми пользовались лучники. Во всяком случае, я думаю, что это копия. Если оно подлинное, то стоит очень дорого. Такие вещи изготавливались лет за двести до нашей эры.
– Вот как? – Инспектор встал. – Значит, она показала кольцо тебе?
– Да. А в чем дело? Ты смотришь на меня так, будто подозреваешь в чем-то.
– Я? – Роулинс пожал плечами. – Поедем вместе на квартиру Милли, ненадолго. Поможешь мне найти это кольцо. Машина на улице.
Когда они спускались по лестнице, инспектор внезапно произнес:
– Жизнь полна дьявольских неожиданностей, а?
– Согласен, – кивнул Корридон. – Почему ты сейчас об этом заговорил?
– Так, взбрело в голову, – неопределенно ответил Роулинс.
Они сели в машину.
– Милли собиралась продать кольцо?
– Если бы сумела найти покупателя, я думаю, она бы его продала. Я советовал ей не связываться, сдать кольцо в полицию. Пытался втолковать, что, если с кольцом что-нибудь неладно, ее разыщут в два счета.
В этот час на Пикадилли почти не было транспорта, и через несколько минут они добрались до квартиры Милли.
– Тело уже увезли, – сказал Роулинс. – Но в комнате ничего не тронуто. Зрелище не из приятных.
– Перетерплю, не волнуйся, – с сарказмом сказал Корридон.
– Не сомневаюсь.
У входа в квартиру им отдал честь полицейский.
– Йетс еще здесь? – спросил Роулинс.
– Да, сэр.
– Пошли, – кивнул Роулинс Корридону и спросил: – Ты бывал здесь прежде?
– Нет, – хмуро отозвался Корридон.
Роулинс толкнул дверь, и они ступили в светлую спальню, где сержант Джон Йетс и два детектива в штатском снимали отпечатки пальцев с двери в ванную.
В дальнем конце комнаты стояла кровать. Постельное белье, стена у изголовья и ковер были забрызганы кровью.
– Кровь Милли, – мрачно прокомментировал инспектор. – Он перерезал ей горло, и она не успела закричать.
– Оставь подробности при себе, – оборвал Корридон.
Роулинс подошел к комоду. Из верхнего ящика он достал сумочку Милли, открыл ее и вывалил содержимое на стол. Пудреница, портсигар, кошелек с шестью пятифунтовыми банкнотами, грязный носовой платок, несколько визитных карточек, перехваченных резинкой… Роулинс заглянул в сумку.
– Ничего больше нет. Эй, Йетс!
Сержант – невысокий широкоплечий мужчина с седой головой и внимательными голубыми глазами – подошел к ним, безучастно осмотрел Корридона и перевел взгляд на Роулинса.
– Ты не видел здесь кольца из светлого камня? – спросил инспектор.
– Нет. Мы все перерыли, но ничего подобного не заметили.
– Поищите-ка еще, – приказал Роулинс. – Это очень важно. Постарайтесь как следует.
Йетс приступил к поискам, а инспектор открыл дверь ванной и поманил к себе Корридона.
Ванная была небольшая, и мужчины едва в ней уместились. Роулинс закрыл дверь, подошел к унитазу, опустил крышку и сел.
– Садись на край ванны, – великодушно пригласил он Корридона.
– А почему нельзя поговорить в комнате? – поинтересовался Корридон. – К чему такая таинственность?
– Когда ты в последний раз видел полковника Ричи?
Корридон не сумел скрыть изумления.
– Чего это ты вспомнил о нем?
– Перестань валять дурака, – попросил Роулинс. – Знаешь ведь, что мне не до шуток. Отвечай на вопрос. Скоро все поймешь.
Корридон достал пачку сигарет и протянул Роулинсу. Они закурили.
– Мы не встречались с сорок пятого года.
– Он хороший парень.
Корридон промолчал. Мысли его обратились к не очень далекому прошлому, и перед глазами, как наяву, встал полковник Ричи. Он бы не стал называть его хорошим парнем – не то слово. Ричи мог быть очаровательным, когда хотел. Он мог быть жестоким. Многих друзей Корридона он посылал на смерть. Жалел их, но все же посылал не колеблясь.
– Хочешь повидаться снова? – спросил Роулинс.
– Нет уж, спасибо, – просто ответил Корридон. – Он опять будет звать меня к себе. А такой работой я сыт по горло.
Роулинс помрачнел:
– Жаль. Ему нужны надежные люди. Подумай: хорошая жизнь, достаточно волнующих впечатлений, путешествия и неплохие деньги.
– Деньги – навоз, – сухо сказал Корридон. – А волнения мне ни к чему. Все это было хорошо во время войны; сейчас мирное время. К твоему сведению, я очень люблю жизнь, можешь поверить. Так при чем тут Ричи?
– Я с ним вчера разговаривал. – Лицо Роулинса вновь озарилось улыбкой. – Он сказал, что припас для тебя работенку. Тебе ведь не надо долго готовиться, не так ли?
Корридон беспомощно пожал плечами:
– Почему ты суешь нос в мои дела? Я ни в чем не нуждаюсь. И вообще, в конце недели я еду в Париж.
– Ты? – удивился Роулинс. – По девочкам соскучился? Ну-ну, не смею отговаривать.
– Это кольцо имеет отношение к Ричи? – спросил Корридон.
Роулинс кивнул:
– Ничего не собираюсь от тебя скрывать. Да, оно имеет отношение к Ричи. Но он сам тебе расскажет. Это я и имел в виду, когда сказал, что жизнь полна неожиданностей. Сейчас мы поедем к нему.
– Я не поеду, – быстро проговорил Корридон и встал. – Не буду огорчен, если никогда больше его не увижу. Для грязных делишек найдутся другие. Я свое уже отработал.
Роулинс с сожалением посмотрел на него и поднялся на ноги. На этот раз он выглядел усталым.
– Не ерепенься, старина. Он захочет услышать о кольце. В конце концов, речь идет об убийстве. Ты должен помогать следствию.
– Какое это имеет отношение к Ричи?
– Большое. – Роулинс едва сдержал зевок. – Поехали, не тяни резину. Что ты теряешь? При твоем содействии мы возьмем убийцу. Милли была твоим другом. Разве не ты крестный отец ее дочери?