Весна Византии
Шрифт:
– Думаю, - возразил капеллан, - ты неверно понял Николаса. Он хотел лишь сказать, что мы - единая команда, но у каждого свои способности. А что такое? Ревнуешь к наксосской принцессе?
– Ты хочешь сказать… - вздрогнул Тоби.
– Он хочет сказать, - пояснил Николас, - что Юлиус наверняка попытается пробраться во дворец. Ничего страшного. Асторре все объяснил своему парню, и в случае необходимости тот остановит нашего ретивого нотариуса. Он говорил об этом совершенно спокойно.
– Будь ты проклят, мальчишка!
– бросил лекарь.
– Как угодно, - парировал фламандец.
– Но сперва давай закупим
Юлиус вернулся ближе к вечеру, уставший, но веселый. Город ему очень понравился. Он исходил его вдоль и поперек, - почти весь, не считая дворца; был в доме покойной матушки Бессариона, познакомился с Параскевасом, отвел его в таверну и уговорил принять их предложение. Сегодня же новый управляющий пообещал вместе с женой и сыном отправиться к новому генуэзскому консулу и попробовать наняться на работу. Сам Параскевас был именно таким человеком, который мог служить у достойной пожилой женщины, - дородный, образованный трапезундец, с любовью вспоминавший прежнюю щедрую хозяйку и сожалевший об отъезде кардинала.
– Что ты там говорил о щедрости?
– вмиг насторожился Тоби.
– Ну, конечно, он запросил немалых денег, но я решил уступить, - пояснил Юлиус.
– В конце концов, он ведь будет рисковать жизнью. Если Дориа обнаружит, что он - наш соглядатай, бедняге придется туго.
– Похоже, вы с ним подрались, прежде чем он согласился, - заметил Николас.
Стряпчий потер синяк на скуле и ухмыльнулся, глядя на свою рваную тунику.
– Он упал со стены, - пояснил Асторре.
– Со стены?
– послушно уточнил Годскалк. На сей раз Тоби предоставил возможность хитрить и лукавить священнику.
– Это было в Верхней Цитадели, - сказал Юлиус.
– Я не смог попасть во дворец через ворота. Наемник Асторре тоже чуть не свалился, но сумел меня подхватить. Вообще-то, по этой стене взобраться можно, но необходима сноровка ведь об этом вы тоже просили меня разузнать… Короче, мне показалось, что это будет несложно.
– С зажившими не до конца ребрами и трещиной в ключице?
– изумился Николас.
– Не надо было наемнику ловить тебя. Но я рад, что ты успел связаться с Параскевасом. У нас тут есть новости. Завтра нас пригласили в город, чтобы присутствовать на богослужении вместе с императором и его свитой. Затем, после обеда, мы должны будем посетить праздничное представление. Лучники Асторре также примут в нем участие. Мы же будем наблюдать за происходящим, как личные гости императора. Если хочешь, в это время ты можешь еще полазать по стенам.
– И когда все это случилось?
– поинтересовался стряпчий.
– Ты пропустил появление императорского гонца с дарами и посланием от басилевса. В перерыве между богослужением и представлением я должен буду явиться во дворец со своими верительными грамотами и надеюсь, что смогу добиться там всех обещанных торговых привилегий.
– Ты пойдешь сам? А как же мы?
– Для начала они хотят видеть лишь кого-то одного, - пояснил Николас.
– Затем всех остальных построят в шеренгу, и женщины сами выберут, кого хотят видеть на следующий день. А с чего такая спешка? Если повезет, мы спокойно доживем тут до старости.
– Вот тогда уж точно будет слишком поздно, - заметил Тоби. Но вообще, следовало признать: чаще всего Николас прекрасно знал, что делает. Наблюдать за ним было все интереснее… в ожидании, на чем же он наконец споткнется.
В тот же день к Пагано Дориа явился тот же самый гонец, с теми же приглашениями, и также преподнес в дар шелковую вышитую накидку зеленого цвета, подходящую к празднеству. Только для Пагано, а не для Катерины… Хотя и она, в свою очередь, получила подушечку и отрез ткани. О рубинах пока не было и речи.
Кроме того, никто не пригласил ее на аудиенцию во дворец. Она могла увидеть императора лишь в церкви и в ложе на представлении. А ведь это даже будет не турнир! У них в Трапезунде вообще нет турниров… Катерина дулась, и Пагано пришлось напомнить ей, что она наконец увидит город и познакомится с другими торговцами. Она может надеть свое лучшее платье и серьги.
Обрадованная, жена воскликнула:
– Как ты думаешь, а Николас будет в церкви?
При этих словах Пагано застыл на мгновение, словно мысль эта оказалась для него неожиданной или неприятной.
– Возможно, - подтвердил он.
– Все иноземные торговцы и все гильдии будут там. С другой стороны, император весьма разборчив, и, должно быть, уже понял, в чем разница между мной и флорентийским консулом. Бедняжка Никколино… Казначей ничуть не верит в его успех.
После отплытия из Перы Амируцес с большим усердием обучал Пагано, как вести себя при Трапезундском дворе. Николас, скорее всего, не имеет об этих тонкостях ни малейшего понятия. Катерина была уверена в этом, пока случайно не заметила какую-то фигуру в плаще на борту флорентийского судна. За этим пассажиром также приплыла позолоченная барка.
Катерина позвала мужа к окну, но он подоспел слишком поздно. Она спросила, не мог ли кто из членов императорской семьи путешествовать на борту «Чиаретти», но он со смехом ответил, что в лучшем случае это мог оказаться какой-нибудь мелкий чиновник или писец. Катерина обиделась, что супруг не принимает ее всерьез.
– Николас всегда был хитрецом. Иногда он делает такие вещи, которых никто от него не ожидает, - заметила она.
Но Пагано лишь посмеялся и поцеловал жену в щеку.
– Видела бы ты его в Модоне!
– Но тут же поправился с сияющим видом: - Впрочем, конечно, ты ведь его там видела… Бедняжка! Он так напугал тебя в Пере - не думаю, что буду любезен с ним при встрече. Ты не в обиде?
– Он ведь мне не отец, - отрезала Катерина.
На следующий день Пагано Дориа и его молодая жена вместе со свитой миновали широкие улицы пригорода, Мейданский стадион и узкий восточный мост, ведущий к городу, - и полной грудью вдохнули пряные ароматы Трапезунда.
Крепостные стены, окружавшие большой, вытянутый в длину город, были выстроены на манер константинопольских. Сам город размещался на скалистом плато, которое ближе к горам начинало резкий подъем. На самой высокой точке располагалась Верхняя Цитадель, включавшая в себя и дворец. Посредине, среди домов и цветущих рощ, лежал монастырь и храм Хризокефалос, имперская базилика, куда и привел флорентийцев восточный мост. Нижняя Цитадель спускалась к самому побережью, отделенная от него охряной кирпичной стеной с двойными крепостными укреплениями.