Вестфолд
Шрифт:
– Говард, при всем моем к вам уважении, я лучше представляю себе, где мое место.
– Инга, это не твоя война, – попытался вразумить меня Адриан. – А зацепить в ней может любого.
– Несколько дней назад я бы с тобой согласилась. Я, конечно, могла поучаствовать в парочке легких авантюр и раздобыть для Уилла кое-какую информацию, но это действительно была не моя война. Вот только сейчас все немного изменилось. Я еще помню это и это, – я указала на щеку, а затем продемонстрировала израненные руки. – Так что теперь эта война – моя.
– Вот это по-нашему! – подытожил Уилл,
Бес тоже одобрительно хмыкнул. Адриан явно остался недоволен, но промолчал.
Настало время устраиваться на ночлег. Костер затушили, и все мы стали потихоньку расходиться.
– Зря ты решила остаться, – неодобрительно сказал Адриан. – Не забывай, что тебя по-прежнему ищут. Теперь твой амулет – единственное, что отделяет де Оксенфорда от цели.
Это я успела понять еще утром. На руке у Адриана цепочки больше не было. Свой же амулет я снова пристроила на шею, на этот раз на простом шнурке, первом, какой попался под руку.
– Ты совершенно прав: меня ищут, – согласно кивнула я. – И будут искать где угодно, как бы далеко я ни уехала. Так что бегство не поможет. Может оказаться так, что это место как раз и есть самое безопасное.
– Не лезь хотя бы в самое пекло, – настойчиво сказал он, прозорливо догадываясь, что тихо сидеть в уголке и штопать мужчинам одежду я тоже не собираюсь.
Я взяла Адриана за руку и почувствовала, как что-то царапнуло палец.
– Что это?
Адриан перевел взгляд на свою руку и поморщился.
– Я совсем успел о нем забыть.
Обручальное кольцо злобно блеснуло в свете догорающего пламени. Адриан стащил его с пальца и размахнулся, собираясь забросить подальше в кусты.
– Стой! – быстро сказала я. – Отдай его мне.
– Зачем? – удивленно спросил он, но руку остановил и, не дожидаясь ответа, опустил кольцо в мою сложенную лодочкой ладонь.
– На всякий случай. Будет что загнать на ярмарке в тяжелые времена.
На самом деле я понятия не имела, зачем мне понадобилось это кольцо. Но решила, что пригодится.
Глава 18
Я стояла, прислонившись к столбу, и отчаянно пыталась освободить связанные за спиной руки. Узлы были чрезвычайно крепкими, и избавиться от веревки никак не удавалось. А между тем камыши угрожающе раскачивались. Еще один рывок – и кисти удалось освободить. Но в этот момент неожиданно выяснилось, что ноги тоже связаны. Я опустилась на корточки и принялась торопливо бороться с очередной веревкой. Ничего не получалось. А из камышей уже показалась голова огромного монстра.
Высвободиться из пут так и не удалось, и тем не менее я каким-то образом побежала. Монстр мчался следом, разделявшее нас расстояние грозило в любую секунду сойти на нет. На то, чтобы оглянуться, не было времени, но я отчего-то хорошо представляла себе, как выглядит чудовище, и оно не имело почти ничего общего с недавно увиденным мной вараном. Пожалуй, единственное, что их роднило, – это внушительный размер. Гнавшееся за мной существо имело лапы льва и его же гриву, но мордой более походило на гиену; налитые кровью глаза светились в темноте, а изо рта тянулась отвратительная струйка слюны. Я услышала прямо за спиной ликующий рык, развернулась к преследователю лицом, и зверь прыгнул.
Я резко села и проснулась. Не знаю, что произошло прежде. То ли смена положения прогнала сон, то ли, проснувшись, я поспешила подняться, чтобы закрепить бодрствование. Все кругом спали, и не было слышно ничего, за исключением обычного звучания ночи: стрекот кузнечиков, шелест листьев, да редкое уханье совы. Тот же ветер, который играл с листвой, разогнал и облака; теперь поляну освещала луна, уже три ночи как шедшая на убыль, и ярко мерцавшие звезды.
Я провела рукой по вспотевшему лбу. Понимание того, что все столь явно пережитое – всего лишь сон, медленно, по капле проникало в сознание. Сердце по-прежнему бешено колотилось, словно пыталось пробить дыру в груди, дыхание оставалось частым и неровным. Я поднялась на дрожащие ноги и, сойдя с расстеленного на траве одеяла, тихонько сделала несколько шагов.
Вчера я сама настояла на том, чтобы лечь спать снаружи, не сгоняя никого из обитателей хижин с привычного места. Дело было не в остром приступе скромности, мне действительно хотелось, засыпая, видеть небо над головой. Как теперь выяснялось, решение было принято верно: очнись я сейчас в четырех стенах крохотной клетушки, наверняка перебудила бы всех соседей, да и сама чувствовала бы себя еще хуже. Свежий ночной воздух и лесной простор медленно, но верно успокаивали.
Я решила немного походить, чтобы привести в норму как разбушевавшееся тело, так и мысли, а заодно поискать воду. Не могло такого быть, чтобы, выбирая место для лагеря, разбойники не позаботились о близком источнике. С какой именно стороны он мог находиться, я не знала, поэтому пошла наугад: в худшем случае ничего не найду и поверну обратно.
Давненько мне не снились кошмары, думала я, перебираясь через поваленный ствол. Сам по себе неприятный сон – это, конечно, ерунда, но в прошлый раз подобное длилось около двух лет. После того случая я просыпалась от кошмаров каждую вторую ночь, и снилось всякий раз одно и то же. Мужское тело, навалившееся на меня всей своей тяжестью, небритый подбородок, резкий запах пота. Дрожащая от нетерпения рука, разрывающая мое платье. Потом успокоительно холодная сталь клинка, нащупанная моей рукой. И неожиданно темная кровь, не красная, а почти что черная, брызнувшая на меня из обмякающего тела. В тот день я долго оттирала о траву кинжал, совершенно забыв о пропитавшейся темной жидкостью одежде.
Я вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя воспоминания, которые, несмотря на прошедшие годы, неожиданно оказались настолько свежи. Механически нащупала кинжал, с которым никогда не расставалась с того самого случая. Почти никогда. Время заключения пришлось провести без него. Я резко передернула плечами.
От череды неприятных воспоминаний меня отвлек порыв ветра, принесший откуда-то справа шум журчащей воды. Я пошла на звук и очень скоро вышла к ручью. Бегущую по камням воду было почти не разглядеть, она скорее смутно улавливалась там, где глаз наталкивался на особенно кромешную, засасывавшую все вокруг темноту.