Вестфолд
Шрифт:
– Ты бывала здесь прежде?
Глаза Адриана были уже развязаны, и теперь он не без интереса разглядывал окрестности. Я кивнула.
– Два раза.
Костер был разведен на том же самом месте, где и прежде, в обступившей поляну мгле он служил единственным источником освещения. Ночи стояли теплые, и особой нужды греться не было, так что расположившиеся кругом люди сидели в основном поодаль. Лишь один разбойник, возившийся с тетивой длинного, изящно изогнутого лука, как раз пересел к костру поближе. Было видно, что даже после этого ему приходилось как следует напрягать глаза.
К собственному удивлению, я заметила
Наше появление в свою очередь также не осталось незамеченным. К Уиллу сразу же подошли двое разбойников, Пит и еще один, которого другие называли Джорждем, тихо переговариваясь, все трое быстро направились к одной из хижин. Двух других наших сопровождающих окружила целая толпа народу, здесь общение шло оживленно и эмоционально и, судя по неоднократно бросаемым в нашу сторону взглядам, хотя бы отчасти касалось наших скромных персон. Вскоре двое разбойников отделились от общей толпы и, взяв над нами шефство, провели к костру. Там нам навстречу подоспел и Говард.
– Инга, я очень рад вас видеть целой и невредимой… – На последнем слове он запнулся, так как оказался на достаточном близком расстоянии, чтобы разглядеть мою щеку. – А что у вас с лицом?
– Зуб сильно болел. Расчесала, – мрачно ответила я.
И тут же почувствовала пальцы Адриана, сжавшие за спиной мою руку.
Говард нахмурился, но дальнейших вопросов задавать не стал, вместо этого предложил нам садиться, пообещав, что скоро принесут что-нибудь поесть. Признаться, на тот момент меня очень мало что беспокоило, кроме этой темы. Есть хотелось безумно. Все-таки я практически ничего не ела целые сутки, не считая редких ягод, пару раз перехваченных с куста прямо по дороге. Да и в предшествующие дни нельзя сказать, чтобы в тюрьме особенно сытно кормили. Утром, после того как я сама чуть было не стала чьим-то ужином (или ранним завтраком?), было как-то не до еды. А вот теперь желудок напоминал о себе регулярными гневными спазмами, отчаянно протестуя против такого пренебрежительного обращения.
К счастью, еда не замедлила появиться: хлеб, лук и холодное мясо были как нельзя более кстати. Ко всему этому прилагался эль, но я попросила принести мне воды. Я уплетала за обе щеки, когда Говард извиняющимся тоном пояснил:
– Хлеб немного черствый… Сами понимаете, нам не каждый день удается наведаться в жилые места.
Пришлось подождать с ответом до тех пор, пока набитая в рот пища не была как следует пережевана.
– Все просто прекрасно, – возразила я наконец, в подтверждение своих слов отламывая очередной кусок хлеба. – По сравнению с тюрьмой, так просто королевский пир.
– Вот это точно, – хихикнул разбойник, по-прежнему возившийся с луком. – Помню, меня там кормили какой-то жуткой кашей… или это был такой суп, я так и не понял.
– Что-то тебя там больно хорошо содержали, Тед, – вмешался, подходя к костру, Бес. – Нам ничего, кроме хлеба, не давали. Да еще такого черствого, что об него можно было сломать зубы.
– Это потому что они знали, с кем дело имеют, – хохотнул Берт. – Если бы тебе давали кашу, ты бы небось разнес им всю тюрьму.
– От той каши сил бы у него не прибавилось, – возразил Тед.
Что тут можно сказать? Всегда приятно оказаться в компании людей, с которыми находятся общие темы для разговора.
Отправляя в рот очередную порцию мяса, я как бы невзначай повернула голову. При всей внешней непринужденности обстановки двое разбойников стояли позади нас, точнее сказать, за спиной у моего спутника, держа руки на рукоятях мечей.
– Кажется, я начинаю к этому привыкать, – не без раздражения шепнул Адриан, проследивший мой взгляд.
Настал мой черед незаметно сжать его пальцы. Я и сама считала, что в данном случае Уилл несколько переборщил с бдительностью. Однако здесь была его территория и его правила.
– Что ты можешь сказать про этого Статли?
Адриан говорил тихо, но в то же время не слишком напрягался по этом поводу: услышат, так услышат.
– Что ты имеешь в виду? – вполголоса уточнила я.
– Ну точно не широкие плечи и обаятельную улыбку, – съязвил он.
– А я-то уж собиралась расстараться.
– От этого меня, пожалуйста, уволь. Он надежный человек, на него можно положиться в действительно важном деле?
Такой вопрос немного меня удивил, но прежде чем высказать свое недоумение, я убежденно ответила:
– Да. Суди сам: он добровольно взял на себя ответственность за тех, кто пострадал от де Оксенфорда, и относится к этому как нельзя более серьезно. Ты не смотри, что у него через каждое слово шуточки. А почему ты спрашиваешь?
– Сейчас объясню.
Но объяснить он не успел. Нас как раз отыскал Уилл.
– Ну что же, пришло время для серьезных разговоров? – то ли спросил, то ли констатировал он и знаком предложил нам перебраться подальше от остальных.
Говард и Бес последовали за нами. Те двое, что никак не могли расстаться с мечами, тоже двинулись было следом, но одного взгляда Уилла, мельком брошенного в их сторону, хватило, чтобы развернуть обоих в противоположном направлении.
Мы уселись на краю поляны. Поблизости кроме нас пятерых, никого не было. Небо плотно затянуло облаками, поэтому ни луна, ни звезды света практически не давали. Чтобы одолеть темноту, Бес развел небольшой костерок. Можно подумать, что для разговора степень освещения не имеет значения, но это большая ошибка. Помимо слов и даже интонаций слишком много информации, порой идущей вразрез со сказанным, передается, будь то умышленно или нет, посредством мимики и жестикуляции. Полностью игнорируя язык лица и тела, можно слишком многое упустить. Разбойники, как видно, хорошо это понимали, и были отнюдь не намерены совершить подобный промах.
Огонь на пробу лизнул первую ветку, остался доволен и перебежал на соседнюю. Немногочисленные листья, попавшиеся ему на пути, сморщились, потемнели и опали на землю, рассыпаясь в золу.
– О чем пойдет серьезный разговор? – повышенно бодро поинтересовалась я, нарушая общее молчание.
– К тебе у меня вообще никаких разговоров нет, – усмехнулся Уилл. – По мне, так можешь преспокойно отправляться спать. Место в одной из хижин тебе устроят.
– Ну уж нет, – возразила я. – Вас оставлять без присмотра – себе дороже. К тому же я не хочу в хижину. С некоторых пор у меня развился страх закрытых помещений. Предпочитаю посидеть на открытом воздухе.