Вестник смерти
Шрифт:
Антип быстро разделался с курицей и запил еду остававшимся в кружке чаем. После этого он вытянул ноги и прилег на локоть. Сейчас, когда он был сыт и всем доволен, компания навья вовсе не казалась ему такой ужасной, как в первый момент знакомства. И, что приятно удивляло, от них вовсе не пахло гниением и тленом, только влажной землей и свежескошенной травой. И так и эдак обдумав странную ситуацию, в которой он оказался, Антип пришел к выводу, что не имеет никакого значения, с кем пить чай, с живым или мертвяком, главное, чтобы человек был хорошим и чай – вкусным.
Окончательно
Он еще не успел по-настоящему заснуть, когда внезапно каким-то внутренним чутьем, обострившимся после выпитого колдовского чая, почувствовал, как изменилась эмоциональная атмосфера в кругу собравшихся у костра. Былая добрая непринужденность в момент куда-то улетучилась, уступив место напряженному ожиданию чего-то недоброго.
Вскинув голову, Антип посмотрел на Луконю. Лицо маленького бесенка, с которого прежде не сходила веселая улыбка, помрачнело и даже как будто вытянулось, что при необычной форме головы Лукони казалось почти невозможным.
– Что случилось, Луконя? – спросил негромко Антип.
– Карачун идет, – так же тихо ответил ему Луконя.
– И что? – не понял Антип.
– А кто его знает, – пожал плечами Луконя. – Все зависит от того, в каком он нынче настроении. А, все равно, – Луконя с досадой махнул рукой. – Пропала ночь.
Карачун появился внезапно.
Вначале Антипу показалось, что он заметил легкое колебание воздуха чуть в стороне от костра. Затем тьма уплотнилась и приобрела очертания человеческой фигуры. Антип не успел и до пяти сосчитать, а темный призрак уже материализовался в существо, похожее на очень высокого и неимоверно худого человека с длинными руками и провалившимся животом. Но при всей внешней схожести с человеком человеческого в нем было меньше, чем в любом из сидевших у костра мертвяков. От всей голой фигуры Карачуна веяло замогильным холодом и ужасом смерти, неотвратимой, как удар занесенного топора.
Вскинув руку вверх, Карачун выхватил из темноты черный плащ и обернул его вокруг своей голой фигуры. Отбросив с лица длинные жидкие волосы серо-стального цвета, Карачун окинул всех собравшихся тяжелым взглядом маленьких, глубоко посаженных глаз.
– Ну, что, отродье, – процедил он, почти на разжимая губ. – Гниете потихонечку?
Никто ему не ответил.
Да Карачун и не ждал никакого ответа. Подойдя к костру, он ударом ноги опрокинул стоявший рядом с ним котел с чаем. Поймав взглядом Луконю, который попытался было спрятаться за спину сидевшего рядом с ним мертвяка, Карачун криво усмехнулся:
– И ты, выродок, здесь объявился.
Луконя нервно сглотнул и коротко кивнул.
– Тебе-то что здесь нужно? – продолжал Карачун. – Своих бесовских дел не хватает?
– Да я так… – оправдываясь, развел руками Луконя. – В гости забежал… Ненадолго…
Луконя проворно вскочил на ноги, словно собираясь тут же бежать прочь отсюда.
– В гости… – скривившись, передразнил его Карачун. – Нашел себе друзей.
Карачун с размаха ударил кулаком в голову одного из мертвяков, и голова, отвалившись с сухим треском от туловища, покатилась куда-то в кусты. Мертвяк упал на спину и судорожно задергал конечностями.
– Мразь, – с отвращением сплюнул на землю Карачун. – Отродье, ни на что не способное.
– Зачем явился, Карачун? – с неожиданной дерзостью обратился к ночному гостю упырь по имени Оззмозис.
– А тебе что за дело? – огрызнулся Карачун.
Глаза Оззмозиса сверкнули недобрым огнем. Упырь злобно оскалился, обнажая гнилые, стершиеся, но все еще способные вцепиться в горло противнику клыки.
Впрочем, самого Карачуна реакция Оззмозиса совершенно не волновала. Он даже не взглянул на упыря.
– Давно пора разогнать этот притон вырожденцев, – прошипел он сквозь зубы и оглянулся по сторонам, ища, на ком бы еще сорвать свою злость.
Не найдя достойного противника, Карачун присел на корточки возле костра, положив локти на колени так, что свесившиеся вниз кисти рук почти касались земли.
Он просидел так минут десять, опустив голову и глядя в землю. Вокруг царила мертвая тишина, слышно было только, как бьются о землю кулаки и стопы обезглавленного мертвяка.
Внезапно Карачун вскинул голову и вытянул руку вперед, нацелив длинный указательный палец на Антипа.
– А это еще кто такой? – почти выкрикнул Карачун.
Антип, все это время полулежавший на ступенях склепа и старавшийся остаться незамеченным, понял, что скрываться далее смысла нет. Выпрямившись, он посмотрел в глаза Карачуну.
Встретившись с холодным взглядом неподвижных глаз странного потустороннего существа, Антип почувствовал, как тот буквально парализует его. Конечности парня сковал могильный холод. Позвоночник превратился в деревянный кол. В голове поплыл туман. Мысли путались и ускользали, словно рыбешки на мелководье.
– Ты кто такой? – медленно повторил свой вопрос Карачун, обращаясь на этот раз к самому Антипу.
– Кто? – голос Антипа едва не сорвался на фальцет. Поэтому, прежде чем продолжить, он сделал паузу и набрал полную грудь воздуха: – А сам-то ты кто будешь?
Вместо ответа Карачун уперся своими длинными руками в землю и, не поднимаясь с корточек, по-лягушачьи прыгнул вперед. Для того чтобы добраться до Антипа, ему нужно было сделать два больших прыжка. Но прежде, чем Карачун успел прыгнуть во второй раз, Антип выдернул из-за голенища и выставил перед собой нож. Карачун замер на месте, опираясь на крепко сжатые кулаки и покачиваясь в неустойчивом равновесии.
– Еще вопросы есть? – процедил сквозь зубы Антип.
– Мальчик хочет поиграть, – усмехнулся, не двигаясь с места, Карачун. – Мальчик выдает себя за вестника смерти.
– Он и есть вестник смерти! – не сдержавшись, выкрикнул Луконя. – Посмотри на его нож!
Стоя на четвереньках, Карачун подался вперед, так что его длинный нос почти коснулся едва заметно подрагивающего острия ножа, который держал в руке Антип. Оставаясь в таком довольно-таки неудобном положении, он наклонил голову сначала влево, а затем вправо, чтобы осмотреть нож со всех сторон.