Вестник смерти
Шрифт:
– Что? – подавшись вперед, прищурился Хорн.
– На постоялом дворе Лаваля живут янычары, – едва слышно произнес уртанец.
– Ну, это уже их проблема, – беззаботно усмехнулся Хорн.
– Мы пойдем на постоялый двор? – спросил у Хорна Антип.
– Конечно, – ответил тот. – Не знаю, как ты, а я кроликам, зажаренным на костре, предпочитаю хорошую домашнюю кухню. Кроме того, я надеюсь, что нам удастся выторговать у янычар пару лошадей. Насколько мне известно, любой государственный служащий, как правило, не упускает возможности использовать свое служебное положение с пользой для себя, любимого.
Хорн перевел взгляд на уртанца, который на протяжении всего разговора медленно сползал вниз по стенке дома и сейчас уже практически сидел в дорожной пыли, поджав под себя ноги и
– Спасибо, уважаемый, мы узнали все, что нам было нужно.
– Я могу быть свободен? – удивленно посмотрел на него уртанец.
– Конечно, – улыбнулся Хорн. – Надеюсь, мы не оторвали тебя надолго от твоих дел?
Не отвечая на вежливый вопрос Хорна, уртанец медленно поднялся на ноги. Недоверчиво поглядывая то на Волка, то на странных чужаков, он осторожно сделал шаг в сторону, противоположную той, в которую направлялся до того, как его остановили. Не встретив никакого сопротивления, он сделал еще один осторожный шаг, после чего быстро зашагал прочь, время от времени оборачиваясь через плечо, чтобы убедиться, что его никто не преследует. Дабы не искушать судьбу, он свернул в первый же проулок и, наверное, уже после этого припустился во всю мочь.
– Странный он какой-то, – глядя в сторону, где исчез уртанец, заметил Антип.
– Еще бы, – усмехнулся Хорн. – В Уртане трудно отыскать хотя бы одного абсолютно вменяемого человека. Если, конечно, не брать в расчет квартирующих здесь янычар.
– Почему? – удивленно посмотрел на него Антип.
– Ты никогда не слышал об уртанской конопле? – не менее удивленно взглянул на него Хорн.
– Нет, – отрицательно покачал головой Антип.
– Ну надо же, – искренне удивился Хорн. – Я даже и не думал, что еще есть места, куда эта зараза пока не добралась. Уртанская конопля является сырьем для изготовления самого забористого наркотика, какой только существует в Бескрайнем мире. Причем ни в одном другом месте, как это, она не набирает в себя столько дури. Климат здесь особый или почва – кто его разберет. Прежде уртанцы сами неплохо зарабатывали на производстве и продаже конопляной тянучки, но несколько лет назад Гудри-хан решил взять в свои руки эту весьма прибыльную статью доходов. Теперь уртанцы работают на Гудри-хана, получая в качестве вознаграждения только небольшую порцию конопляной тянучки, на которой они и влачат изо дня в день свое жалкое существование.
– И они согласны так жить? – недоумевающе посмотрел на Хорна Антип.
– Они всегда так жили, – ответил тот. – Только прежде они еще и зарабатывали на наркоте. Пять лет назад один мой приятель останавливался в Уртане. Так, судя по его рассказам, и жителей здесь было побольше, и выглядели они не такими забитыми, да и на улицах было куда чище. Теперь же все, что удается вырастить уртанцам, принадлежит Гудри-хану. Потому он и велел клеймить всех лошадей в Уртане своим клеймом, чтобы перекрыть главный путь нелегального вывоза конопли из города. Использовать лошадь, принадлежащую императору, не по назначению – это государственное преступление, за которое карают смертью.
– Но что же мы будем делать без лошадей? – спросил Антип. – Пойдем в Тартаканд пешком?
– Поговорим об этом позже, – не проявляя особого беспокойства по данному поводу, ответил Хорн. – Пока не стемнело, нам нужно отыскать постоялый двор. Я не удивлюсь, если окажется, что наш собеседник все перепутал и указал не в ту сторону.
По счастью, оказалось, что одурманенный наркотиком уртанец указал им верное направление. Продолжая двигаться по главной улице, Хорн и Антип вскоре увидели дом, у дверей которого был насажен на кол большой белый череп быка с загнутыми рогами – так в Подлунной было принято отмечать постоялые дворы. Дом был двухэтажный, хотя второй этаж, судя по всему, был надстроен позднее. На крыше первого этажа оставалась узкая полоска свободного пространства, что делало дом похожим на уродливый зиккурат.
Отодвинув в сторону обтянутую пятнистой шкурой дверь, Хорн наклонился и вошел в дом. Следом за ним, пропустив вперед себя Волка, вошел и Антип. Перешагнув порог, они оказались в полутемном помещении с низким, покрытым плотным слоем копоти потолком. Сквозь прорезанные под самым потолком узкие оконные отверстия в помещение проникали полоски серого вечернего света. Но его было явно недостаточно для того, чтобы рассеять царивший в помещении полумрак, а потому по углам комнаты горели факелы, вставленные в закрепленные на стенах металлические кольца. Факелы были пропитаны каким-то специальным маслянистым раствором, и для того, чтобы срывающиеся с них горящие капли не вызвали пожара, на полу под ними были расставлены кадушки с водой. В комнате имелось с десяток небольших квадратных столов, за каждым из которых могли разместиться четверо человек. Рядом со столами стояли грубо сколоченные трехногие табуреты. Тонкая перегородка, из-за которой тянулся сизый дымок, отделяла обеденный зал от кухни. На второй этаж вела узкая пристенная лестница. В дальнем от входа конце зала за двумя столами, сдвинутыми вместе, сидели шестеро янычар. Антипу никогда не доводилось видеть воинов императора Подлунной, поэтому он с интересом посмотрел в их сторону. Янычары были одеты в широкие полотняные штаны, короткие сапоги с отворотами и ярко-красные рубахи, поверх которых имелись кожаные безрукавки с нашитыми на них блестящими металлическими пластинами. На безрукавке каждого из воинов металлические пластины складывались в свой особенный узор. На головы двух янычар были натянуты кожаные шлемы с длинными полосами по бокам, прикрывающими уши, и металлическими навершиями. Головные уборы их приятелей лежали рядом, на свободном столе. Янычары подозрительно покосились на двух незнакомцев, но, так ничего и не сказав им, продолжили свою трапезу, сдобренную изрядным количеством выпивки. По мутному оттенку напитка, налитого в кружки янычар, Хорн определил, что это была гиперборейская брага – крепкая выпивка, которая не пользовалась большой популярностью в Подлунной, но к которой быстро привыкали солдаты, служившие неподалеку от границы с Великими Степями.
Подойдя к ближайшему столу, Хорн трижды громко стукнул по нему кулаком. Не прошло и минуты, как из-за перегородки выскочил невысокий человек плотного телосложения с абсолютно лысой головой и широким красным, гладко выбритым лицом. Из одежды на нем имелся только широкий серый фартук, покрытый местами пятнами неопределенного цвета. Выбежав в обеденный зал, человек первым делом бросил быстрый взгляд в сторону янычар и, только убедившись, что у них все в порядке, торопливо вытер руки салфеткой и обратился к вновь прибывшим:
– Чем могу служить?
При этом он даже не улыбнулся и не попытался придать своему лицу сколько-нибудь приветливое выражение.
– Нам нужен Лаваль, – сказал Хорн.
Коротышка в фартуке еще раз вытер руки салфеткой.
– Это я, – сказал он и как-то странно передернул плечами, словно хотел дать понять, что хотя он и носит имя Лаваль, тем не менее не имеет ничего общего с тем Лавалем, о котором говорят гости.
– Это твое заведение? – спросил Хорн, обведя рукой мрачное помещение.
– Ну… – Лаваль помялся, как будто и сам сомневался, принадлежит ли ему этот постоялый двор, после чего не очень уверенно ответил: – Да.
– Мне почему-то кажется, что ты совершенно не рад гостям, – прищурившись, посмотрел на него Хорн. – А между тем мы готовы заплатить за обед и ночлег звонкой монетой.
Один из янычар, оглянувшись через плечо, с интересом посмотрел на Хорна. Волчатник сделал вид, что не заметил этого взгляда, и через пару секунд янычар вернулся к разговору со своими приятелями.
– Ну так что? – снова обратился к хозяину постоялого двора Хорн. – Нас здесь накормят?
– Конечно, – секунду поколебавшись, ответил ему Лаваль. – Вот только ваш зверь…
– Волк никому не причинит беспокойства, – заверил его Хорн. – Он останется лежать у порога и не двинется с места, пока я ему не велю.
Хорн сделал едва заметный знак рукой, и Волк опустился на грязный пол неподалеку от двери. Антип попытался по глазам угадать, о чем думал сейчас Волк, но взгляд зверя был абсолютно равнодушный и безразличный ко всему. Казалось, выполнив приказ своего хозяина, он даже и не думал о том, что последует за этим. Однако Антип не сомневался, что это была очередная маска, которую нацепил на себя хитрый зверь.