Вестники времен. Дороги старушки Европы. Рождение апокрифа
Шрифт:
Казаков вошёл в небольшой «предбанник», отделявший спальню королевы от переходов замка, раскланялся с пожилыми камеристками Элеоноры и вопросительно посмотрел на дверь. Дамы расступились. Вероятно, получили указание аквитанской авантюристки впускать мессира Сержа незамедлительно.
— Ваше королевское величество?
Элеонора, облачённая в пышную ночную рубашку, полусидела на постели короля Танкреда, укрытая по грудь шерстяным пледом, и завтракала.
— О! Шевалье! Вы, наверное, ещё ничего не кушали! Возьмите с моего подноса яблоко, я всё равно так много не съем. Как провели ночь?
— Ночь была замечательна. Принцесса оказалась ко мне благосклонна, —
— Тогда, судя по лицу, вас беспокоит утро?
«Ох, догадлива! Теперь точно ясно, что она всё заранее знала и рассчитала! Теперь отступать поздно. И плевать, что Элеонора может запросто устроить мне массу неприятностей…»
— Беспокоит, — ещё настырнее продолжил разведку боем Сергей. — Какова же отведённая мне роль, ваше величество? Незаметно уйти в сторону или продолжить задуманную вами игру?
— Расскажите всё с самого начала, мессир, — спокойнейшим тоном посоветовала королева-мать. — Все ваши мысли, подозрения и впечатления. Не думайте, что вы меня обидите. Говорите правду.
Казаков и сказал правду. Попытался в чётких и коротких фразах обрисовать коварнейший замысел аквитанки. Любая женщина, которой рассказали бы такое о ней самой, всерьёз оскорбилась бы, но Элеонора лишь расхохоталась, да так, что пролила прозрачное желтоватое вино из серебряного стаканчика себе на рукав.
— Боже мой! Мессир Серж, я вас недооценила! Признаться, перед тем, как обустраивать эту интрижку, мне непременно следовало посоветоваться с вами! Возьмите быстрее бокал, иначе я всё разолью…
Казаков взял и допил. Он не видел тут ничего смешного.
— Вы абсолютно правы, сударь, — уже позначительнее сказала королева-мать. — Я вас использовала. Удивительно, вы один из немногих, кто осмеливался бросить мне обвинение в лицо… Нет-нет, я не сержусь. Да, я хотела, чтобы Ричард, увидев вас с Беренгарией, взревновал. В конце концов, он король и весьма хорош собой, а принцесса вдруг отдаёт предпочтение безродному оруженосцу с непримечательной внешностью. Мы с наварркой вместе придумали этот план. Надеялись, что Ричарда проймёт хотя бы посвящённое вам лэ, которое Беренгария спела на состязании менестрелей. Получилось плохо — у моего сына голова забита совсем другим, этого я не учла. Безденежье, заботы об армии, Бертран де Борн… Впрочем, это только мои дела. Вы полагаете, что я намеренно оставила вас возле спальни Беренгарии? Да, каюсь, есть грех. Но учитывайте, что я женщина, пусть и постарше вас обоих лет на сорок. В возрасте Беренгарии у меня была масса любовников, не считая холодного и постылого мужа. Вчера вы Беренгарии понравились, и я сочла необходимым приблизить вас к принцессе. В противном случае она обязательно кинулась бы искать приятеля на стороне — знаю я наваррок… Ещё неизвестно, чем бы всё кончилось. А сейчас я видела и знала всё. Вы, мессир Серж, ошиблись дважды. В ваших предположения о возможном наследнике и вашей участи.
— Поясните, ваше величество, — попросил Казаков, оставаясь настороженным. Если королева лгала ему в глаза, то, надо признаться, делала это на редкость умело.
— Наследник должен быть по крови только Плантагенетом, — без тени улыбки сказала Элеонора. — Кровь столь же свята, как и таинства Церкви. Не бойтесь, Беренгария от вас не понесёт. Это секреты исключительно женские. Хотя в вашем возрасте следовало бы о них знать… Извините за неприятные слова, но, по-моему, лежащие за Польшей и Венгерским королевством русские земли справедливо полагаются варварскими. Вы не догадываетесь
— Если не ошибаюсь, её уже опорочили в глазах высшей знати, когда я постоянно таскался за ней прошедшей ночью, — неуверенно ответил Казаков.
— Пустяки! — отмахнулась Элеонора. — Обыкновенное светское ухаживание, и не такое случается. Удивительнее было бы другое. Вообразите, красавица Беренгария сидит в одиночестве и скучает! Хотя Ричард постоянно любезничает с Бертраном де Борном, за принцессой никто не осмелился бы приударить — дворяне опасаются вспыльчивого нрава Ричарда, вдобавок он ещё и король, скудоумный, но могущественный… Вас я выбрала потому, что вы совершенно не знаете наших порядков и могли сделать всё, как надо. Ведь сделали? Чудесно!..
— …Но обидно, — нахмурился Казаков и, взяв без дозволения королевы-матери кувшин, плеснул себе ещё вина.
— Гм. Понимаете ли, мессир, я точно также незнакома с обычаями света вашей страны. И предполагаю, что они серьёзно отличаются от принятых во Франции или Аквитании. Я должна загладить вашу обиду? Чем? Если я предложу вам золото, это выйдет ещё оскорбительнее… Придумала! Моё предложение нисколько не ущемит вашу честь, и даст возможность выйти из невысокого звания оруженосца. Хотите, я найду вам покровителя? Очень влиятельного человека? Он уже в возрасте, пользуется уважением при многих дворах. Если угодно, я попрошу его дать вам рыцарское посвящение.
— Кто это? — вяло заинтересовался Казаков. Покидать сэра Мишеля, а уж тем более Гунтера ему вовсе не хотелось.
— Вы его видели вчера — благородный шевалье Ангерран де Фуа. Он как раз просил меня подыскать сообразительного помощника. Нет-нет, не спешите отказываться. Вы послужите мессиру Ангеррану, пока тот находится на Сицилии, а затем примете окончательное решение. Да, вот ещё что! Вы можете ежевечерне приходить в гости к Беренгарии. Сегодня мы переедем обратно в монастырь, с аббатисой Ромуальдиной я разберусь самостоятельно.
— А Ричард?
— Ричард?.. У короля сегодня турнир и он не станет интересоваться ничем другим, кроме конных боёв. Поверьте, о вас он забыл, едва уехав из замка. Согласны?
…Всадник, с головы до пят затянутый в кольчужный доспех, будто рыба в чешую — собственно кольчуга, чулки, оголовье, перчатки — вылетел из седла и тяжело грохнулся на сухую землю. Его соперник, остановив коня, торжественно потряс сломавшимся от удара копьём и совершил почётный круг по огороженному ристалищу. Поверженного торопливо унесли, оставив зрителей гадать — жив он или нет.
Сэр Мишель сидел на трибуне хмурый — ему тоже досталось. По жребию турнира он вышел одним из первых, противником рыцаря оказался шевалье с юга Франции, каковой и отправил молодого Фармера в кратковременное бессознательное состояние, последовавшее сразу за падением с лошади. К счастью, никаких серьёзных повреждений не случилось, так, несколько синяков и уязвлённое в очередной раз самолюбие.
— Костоломная забава, — комментировал восседавший рядом Гунтер. — Нет, я понимаю — благородное искусство, удаль, сила, желание прославиться… И всё равно не могу принять таких развлечений. Сегодня уже шестерых покалечили.