Весы Фемиды
Шрифт:
В глазах леди Лакландер вдруг промелькнуло выражение неподдельного ужаса, как будто все вокруг в один голос закричали, что именно мертвым его с ней и увидели. Она взмахнула руками и поспешила закончить рассказ:
— Послышался глухой звук, как будто на землю бросили что-то тяжелое и мокрое. Морис сказал, что подаст в суд, на что Финн ответил, что тогда он добьется, чтобы собаку Мориса изолировали, потому что та гоняет его кошек. На этом они разошлись. Морис в бешенстве поднялся на холм и увидел меня. А Окки Финн, насколько я понимаю, вернулся домой.
— А рыба была у полковника в руках?
— Нет.
— Сейчас она лежит возле тела полковника Картаретта, — сообщил Аллейн. — И возникает вопрос — кто ее туда положил?
2
Наступила долгая тишина.
— Может, он за ней потом вернулся и все-таки забрал? — неуверенно предположил Марк.
— Нет, — твердо возразила Роуз. Все повернулись к ней. На лице еще виднелись следы слез, а голос дрожал. После появления Аллейна она почти все время молчала, и он даже решил, что она, наверное, слишком потрясена, чтобы их слушать.
— Нет? — мягко переспросил он.
— Он бы ни за что так не поступил, — сказала девушка. — Это совершенно на него не похоже.
— Это правда, — поддержала ее Китти, всхлипывая. — Это на него не похоже.
— Извините меня, — тут же исправился Марк. — Я сказал глупость. Конечно, вы правы. Полковник так бы не поступил.
Роуз бросила на него такой красноречивый взгляд, что Аллейн сразу понял, какие их связывают отношения.
«Они любят друг друга, — подумал он, — и если я хоть что-нибудь понимаю, то его отец неравнодушен к ее мачехе. Очень запутанный клубок».
— А вы долго еще оставались на месте после его ухода? — поинтересовался он у леди Лакландер.
— Нет. Мы поговорили минут десять, а потом Морис вернулся по мосту на другой берег и скрылся в ивовой роще.
— А какой дорогой вы направились домой?
— Через перелесок.
— А вам его было видно в ивняке?
— Конечно. Я остановилась передохнуть, посмотрела вниз по склону и увидела, как он забрасывает удочку.
— Время тогда было около восьми.
— Верно. Около восьми.
— По-моему, вы упомянули, что оставили свои принадлежности для рисования, которые должны были позже забрать.
— Именно так.
— А вы не могли бы сказать, кто именно их забрал?
— Кто-то из слуг. Наверное, Уильям, наш лакей.
— Нет, — вмешался Марк. — Нет, бабушка, это я их забрал.
— Ты? — удивилась та. — А что ты там де… — Она не стала заканчивать фразу.
Марк тут же пояснил, что навещал больного в деревне, а потом зашел в Хаммер-Фарм поиграть в теннис и пробыл там до десяти минут восьмого. Домой он возвращался по Речной тропинке, а у Нижнего моста заметил на пригорке трость-сиденье, складной стул и этюдник, сложенные в кучку. Он принес их в Нанспардон как раз в тот момент, когда лакей собирался за ними отправиться. Аллейн поинтересовался, не видел ли Марк на мосту форели, и тот заверил, что никакой рыбы там не валялось. Его бабушка, не выдержав, всплеснула руками:
— Ты не мог ее не заметить, Марк! Огромная рыбина, которую в сердцах бросил Окки Финн! На самом мосту! Тебе наверняка пришлось через нее перешагивать!
— Ее там не было, — снова повторил Марк. — Извини, бабушка, но когда я проходил по мосту, никакой рыбы там не было.
— Миссис Картаретт, — обратился Аллейн к Китти, — вы проходили по мосту через несколько минут после леди Лакландер, верно?
— Да, — подтвердила Китти. — Мы видели, как она входит в перелесок, когда возвращались со второй лунки.
— А сэр Джордж, в свою очередь, тоже направился домой через перелесок, а вы пошли вниз по склону по Речной тропинке?
— Верно, — безучастно подтвердила она.
— А вы видели эту злополучную рыбину на Нижнем мосту?
— Боюсь, что нет.
— Получается, что от без десяти восемь до десяти минут девятого кто-то забрал рыбу и оставил ее в ивняке. Вы все согласны, что полковник Картаретт не мог передумать и вернуться за рыбой? — спросил Аллейн.
Джордж насупился и заявил, что не может быть ни в чем уверен, а леди Лакландер заверила, что, судя по словам самого полковника, он бы ни за что на свете не притронулся к этой рыбе. Аллейн отметил про себя, что будь полковник настроен так решительно, он не стал бы срезать траву, чтобы унести рыбу домой в корзине, а именно этим он, судя по всему, и занимался в последние минуты жизни.
— Полагаю, ни у кого нет сомнений, что та рыба была той самой знаменитой Старушкой?
— Ни у кого, — подтвердил Марк. — Других таких в Чайне не водится. Это точно.
— А вы, случайно, не бросили взгляд в сторону ивовой рощи, когда шли в перелесок?
— По-моему, нет. Я тащил вещи, оставленные бабушкой и не…
В этот момент Китти пронзительно вскрикнула.
Крик был негромким и оборвался почти сразу. Китти, привстав с софы, прижала ладонь к губам и глядела расширившимися глазами на нечто за спиной Аллейна. Подведенные брови замерли наверху.
Все обернулись посмотреть, что испугало Китти, но увидели только закрытую стеклянную дверь на террасу, в которой отражались озадаченные лица присутствующих.
— Там кто-то есть! — прошептала Китти. — Оттуда кто-то заглянул. Джордж!
— Моя дорогая, вы просто увидели отражение Джорджа, там никого нет, — заверила ее леди Лакландер.
— Нет, есть!
— Наверное, это сержант Олифант, — предположил Аллейн. — Мы оставили его снаружи. Фокс?
Фокс уже направлялся к двери, однако в этот момент за стеклом показался мужчина. Он двигался неуверенно и остановился у порога. Китти негромко охнула. Фокс взялся за ручку двери, но тут на лицо незнакомца упал луч фонаря подоспевшего Олифанта, и все увидели смертельно бледного Октавиуса в неизменной шапочке с кисточкой.
Фокс открыл дверь.
— Прошу прощения за непрошеное вторжение, — произнес мистер Данберри-Финн. — Я ищу рыбу.
3
Мистер Финн производил довольно странное впечатление. Свет в комнате, казалось, слепил его. Он щурился, отчего выглядел несколько надменным, что никак не сочеталось с необычайной бледностью и дрожащими руками. Финн покосился на Фокса, а потом оглядел собравшихся в гостиной.
— Боюсь, что я выбрал неудачный момент для визита, — произнес он. — Я понятия не имел… надеялся увидеть… — его кадык дернулся, — вообще-то мне нужен полковник Картаретт. — Он сжал зубы и растянул губы в подобие улыбки.