Весы правосудия
Шрифт:
— А нам еще и бежать придется?
— Готовым нужно быть ко всему, — ответил старик. Он еще раз окинул меня внимательным взглядом. — Когда пойдем по коридору — в пол смотри… И вообще, зря не рыпайся. Если что, я дам сигнал. Тогда сноси всех на пути!
— Давай, Владимир Николаевич, показывай дорогу. — Я прижал автомат к груди и следом за генералом вышел в темный коридор.
Редкие коптящие факелы едва освещали мрачный длинный проход. Коридор был пуст и тих. Кузнецов привычно накинул капюшон сутаны на лысую голову и, не торопясь, пошел вдоль ряда запертых дверей. За этими дверьми, подумал
— Этот еретик наконец-то очнулся? Куда вы его, батюшка Феофан? В пыточную?
— В пыточную, сын мой! В пыточную! — согласно произнес Кузнецов.
— Так что же вы один-то его ведете? — неожиданно разволновался толстяк. — Он ведь и сбежать может! Давайте я пособлю, доведу…
— Не нужно, друг мой, — жестко прервал его мой провожатый. — Или вы забыли, кто я? Не нужно сомневаться в моих силах! — более ласково произнес генерал.
— Но я хотел помочь… — Толстяк попытался еще раз предложить свои услуги по моему сопровождению.
— Занимайся своими делами, брат! — Батюшка не собирался сдаваться просто так.
— А может, вы разрешите присутствовать мне на допросе? — Не отставал монах. — Я мечтал научиться у вас искусству развязывать языки!
— Брат мой, — голос генерала стал приторно-слащавым, — ваш ранг не позволяет вам присутствовать при допросе. Я с удовольствием поделюсь с вами своими секретами при допросе преступников с более легкими преступлениями. А этот… Что ж, если вы получите разрешения настоятеля, я, так и быть, разрешу вам присутствовать.
— Я сейчас, я мигом! — возбужденно затараторил толстяк и, смешно переваливаясь с ноги на ногу, помчался по коридору.
— Пронесло! — Я смахнул со лба капли пота.
— Да, на редкость прилипчивый субъект. В прошлом воплощении он мне больше нравился…
— Это в каком же?
— Здесь была закрытая психиатрическая лечебница, до того как реальность изменилась в очередной раз, — пояснил батюшка Феофан. — А он был санитаром.
— А я, значит, был пациентом? — Выдвинул я догадку.
— В точку, — согласился монах. — Именно в лечебнице я тебя и нашел. — Потом маятник качнулся, и лечебница превратилась в монастырь. Пациенты — в невменяемых преступников, одержимых бесами; врачи и медперсонал — в монахов; главврач — в настоятеля…
— А как же ты, Владимир Николаевич? Ты ж не врач?
— Психушка была ведомственной, — пояснил монах.
— От конторы?
— Да.
— Тогда понятно.
Вскоре мы добрались до лестницы. На одном из пролетов кто-то стоял. Очередной монах. Я взял автомат наизготовку.
— Спокойно! — произнес генерал. — Это Слава.
— Славка, чертяка! — обрадовано воскликнул я, бросаясь к монаху. К команде Владимира Николаевича я успел здорово привязаться. Я был рад, что во всей этой заварушке они не потеряли своего "я".
— Сергей Вадимович, с вами все в порядке? — Слава тоже был рад меня видеть.
— Славка! — Я обнял его одной рукой (в другой я держал автомат) и хлопнул его по спине.
— Все спокойно? —
— Все в порядке, — ответил Петрушин. — Я ж думал, что мы Вадимыча в бессознательном состоянии потащим. А раз он на своих — задача упрощается. Сидоренко уже тачку подогнал. Кони — звери! От любой погони уйдем!
— Кони? — удивился я.
— А другого транспорта здесь нет, — рассмеялся Слава. — Если только очередную волну изменений не поймаем.
— На это не сильно-то надейся, — сварливо заметил генерал. — Пока рассчитываем на то, что есть.
— Так точно, товарищ генерал!
— Ну что, готовы? — спросил Кузнецов. — Сейчас самый ответственный участок. Если выйдем во двор — считайте, что повезло. Слава, ты замыкающим.
— Понял, Владимир Николаевич.
Из здания нам удалось выбраться без приключений — даже не попался никто на пути.
— Время утренней молитвы, — пояснил мне батюшка Феофан. — Быстрее!
На широком монастырском дворе, мощенном крупным булыжником, нас дожидалась карета, запряженная тройкой лошадей. На месте кучера восседал майор Сидоренко, нервно перебирающий поводья. В монастырском мешковатом одеянии, да еще и без привычных очков-хамелеонов, Сергей Валентинович выглядел комично. Маленькие очечки с круглыми линзами делали его похожим на сельского учителя. Завидев нас, майор дернул поводьями, и карета покатилась в нашу сторону, сокращая расстояние. Мы на ходу запрыгнули внутрь повозки. Сидоренко стегнул лошадей, и мы выехали со двора. Увидеть средневековый город мне не удалось, едва мы покинули обнесенный высоким каменным забором монастырский двор, окружающий нас мир смазался и пошел рябью.
— Не ко времени! — недовольно произнес Слава.
— Как сказать, — не поддержал подчиненного Кузнецов. — В этой волне изменений мы легко можем затеряться. Пока волнение устаканится…
Я с изумлением наблюдал, как средневековый город трансформируется в современный, более привычный. Со зданий в мгновение исчезали фигурные навороты: лепнина, портики и колонны. На наших глазах они превращались в стандартные хрущевские коробки.
— Ешкин кот! — выругался я. Карета словно в пластилиновом мультике тоже прошла ряд необычных трансформаций и превратилась в современный микроавтобус. Сидоренко, ранее сидевший на козлах, ненавязчиво переместился внутрь салона на сиденье водителя. Его круглые очки изменили форму и увеличились в размерах, вновь став хамелеонами. Автобус вильнул несколько раз, пока Валентиныч приноравливался к новому способу вождения. Вскоре он совсем оправился, и автомобиль полетел по изменяющимся улицам города, словно пришпоренная лошадь.
— Выбрались! — с облегчением вздохнул генерал, сменивший сутану на цивильный костюм.
— Кажись, пронесло! — согласился Петрушин. — Да и мирок вновь стал более привычным.
— Похоже, маятник качнулся в обратную сторону, — заметил Кузнецов.
— Куда едем? — осведомился Валентиныч.
— Давай на загородную базу, — распорядился Владимир Николаевич. — О ней, кроме нашего персонала и не знает никто.
— А если её не окажется на месте?
— Что ж и такой вариант возможен, — не стал спорить Кузнецов. — Как на этот мир повлияла очередная волна… — Он развел руками. — Разберемся на месте.