Ветер и искры. Тетралогия
Шрифт:
— Значит, ты готова принять темную «искру»?
— Я не готова принять темную «искру», — возразила она. — Мне очень тяжело смотреть на Дар Шена. Но в десятки раз тяжелее находиться рядом с Проклятой. Если бы ты знал, что я ощущаю под ее взглядом! Словно цыпленок перед лисой, и совершенно неважно, что она сыта. Рано или поздно голод вернется.
— Ты ей не нужна.
— Да. Но ты представляешь, к чему может привести ее обучение Целителя?! Быть рядом с ней — большой риск.
— Думаешь, я этого не знаю? — Впереди
— Ради мести?
— Да.
— И как далеко ты готов зайти? — Ее голос ничего не выражал.
— До конца. И еще дальше. Мне нечего терять.
— Если готовишься к мести — одну могилу вырой для себя. Так говорил Скульптор.
— Ты сдашь их?
— Не понимаю тебя. — На лбу Роны пролегла вертикальная морщинка.
— В Долине много Ходящих. Если ты расскажешь им то, что знаешь, для Шена и Тиф там станет смертельно опасно. Я не хотел бы, чтобы малышу причинили вред. Да и Проклятая мне нужна. Я не готов отдать ее в руки твоих друзей.
Она долго-долго смотрела на меня, закусив нижнюю губу. Затем поежилась и плотнее запахнула куртку с меховым воротником.
— Я потерялась, Нэсс. Не знаю, что делать… Что правильно… Стало очень холодно. Идем.
— Давно хотел спросить. Почему вы не учите сдисцев светлой и темной «искре» одновременно? — спросил Шен у Тиф, передав мне вожжи.
Рона сидела рядом с ним и пыталась согреться, дуя на озябшие, побелевшие пальцы. Она, как и я, с интересом прислушивалась к разговору. Втроем на козлах было тесновато, но никто не жаловался. Тиф, проводившая большую часть времени в седле, с иронией покосилась на Целителя:
— У нас не получалось иначе. Если начинали готовить учеников со смешанными «искрами» — выходило лишь жалкое подобие носителя Дара. Они ничего не умели. Существовали три-четыре года. И гибли.
— Почему?
— Звезда Хары! Если бы мы только знали! Проказа с Леем в свое время головы сломали, но так и не нашли разгадку. Именно поэтому приходилось сначала учить темной «искре», и лишь когда Избранный добьется успехов — пытаться дать светлую. Но время бывало уже упущено. Нужного результата мы так и не добились. Когда слишком много тьмы, она пожирает свет.
— Юми! — негромко позвал я.
Вейя тут же выглянул из фургона.
— Покопайся, если не сложно, в том барахле, что мы взяли из особняка. Может, там найдутся перчатки для Роны?
— Вот так, собака! — согласился Юми и юркнул обратно.
Ходящая благодарно кивнула.
— Но тогда как же получилось, что Гиноре удалось выучить Лаэн? — не отставал Шен.
— Я понятия не имею. Возможно, она знала тайну, как одновременно разжечь и поддерживать сразу две разные «искры». Или Рыжая просто не имела того изъяна, что есть в нас.
— Какого изъяна?
— Тальки говорила, что темная «искра» меняет носителя и лишает… разных вещей. Возможно, нас она лишила умения учить других.
— Но ты учишь меня.
— Пытаюсь. Ты не слишком-то обучаем. — Тиф не смогла упустить возможности задеть его. — И потом, я делаю это не с самого первого дня. Твои «искры» горят без моего участия. Вот если бы я начала учить Рону…
— Никогда! — отрезала Ходящая, зло сжав кулаки.
Шен успокаивающе положил свою ладонь поверх руки девушки.
— Вот тогда бы у меня и у нее возникла масса проблем, — и бровью не поведя, продолжила Тиа. — Потому что в девочке нет ни капли тьмы. Она светла и невинна, как белоснежная овечка.
Появился радостный Юми и протянул Ходящей варежки из белой овечьей шерсти. Тиф хохотнула, Рона оставила это без внимания и от души поблагодарила вейю. Тот довольно заверещал про собаку.
— Гбабак все еще не вернулся, — в общем-то ни к кому не обращаясь, произнес Шен, решив поскорее сменить тему.
— Впереди деревня, — сообщила Тиф, привстав на стременах.
И она оказалась права. Довольно большое поселение расположилось рядом с сосновым бором, который потянулся по правую руку от дороги.
— Заедем? — обрадовался Целитель.
— Вот так, собака! — Юми уже был на крыше фургона.
— Разумеется, — сказал я. — Лошадям нужна еда. А нам новости. Бери поводья.
Тиф подстегнула Сонную и выехала вперед.
— Зачем лук? — спросил у меня Шен, заметив, что я вытащил оружие.
— На всякий случай.
— Ждешь беды?
Я не успел ответить.
— Вот так, собака! — Юми подпрыгнул на крыше, привлекая наше внимание. — Собака! Собака!
— Похоже, он что-то увидел.
— И не он один, — сплюнул я, наблюдая, как Тиф разворачивает лошадь.
— Висельники! — крикнула она. — Двое. И еще двое зарублены. На дороге.
Шен и Рона встревоженно переглянулись.
— А это что за придурки? — Тиф увидела выходящих на тракт людей.
— Военные, но на набаторцев не похожи. Кажется, наши, — неуверенно ответил ей Шен.
— Наши, — подтвердил я, не чувствуя, впрочем, большой радости от осознания этого факта и жалея, что Гбабак ушел так не вовремя. — Готовь свой Дар, Проклятая. Да и ты, малыш, не спи.
— С чего бы нам их бояться? — тихо спросила Рона, стягивая варежки.
— Потому что перед тобой дезертиры и мародеры, — ответил я. — Они опасны.
Я успел повидать таких господ еще во времена Сандонской войны. Свора, некогда бывшая какой-то нерегулярной частью из отдаленного гарнизона и теперь сорвавшаяся с привязи. Такие хорошенько веселятся, прежде чем разбежаться в разные стороны. И обычно тем, кто оказывается у них на пути, не везет. Ребятам терять уже нечего. Они преступники, и если их поймают, то без разговоров повесят на ближайшей осине. Так почему бы вначале не повесить других?