Ветер и искры. Тетралогия
Шрифт:
— Нам надо подумать о дальнейшем пути, — сказал Рандо.
— Места здесь обжитые. — «Порк» тут же присоединился к беседе.
Тиф сидела на нижней ветке дуба, свесив вниз ноги.
— Сколько до ближайшей деревни? — спросил я.
— Дня два до приграничного Фальца. Это, кстати, город. — Конечно же, она не смогла удержаться от того, чтобы не показать себя самой умной.
— Но сможем ли мы в него попасть? — высказал сомнение Шен.
— Не о том думаешь, — хмыкнула Проклятая. — Думай, уцелел ли городок, или его
— Мы слишком заметная компания. — Рандо вертел в пальцах кинжал.
— Поэтому совершенно не надо идти в город вместе. Я уверен, что смогу убедить коменданта. Проблем быть не должно.
Рандо, Га-нор, Лук и Кальн посмотрели на Проклятую так, словно видели впервые. Наверное, не могли понять, что это за Огонек, раз он обладает такой силой? Все остальные просчитывали — насколько можно доверять Убийце Сорите.
— Но милорду Рандо лучше обрить голову.
— Я не собираюсь этого делать! — нахмурился Рандо.
— Тогда у нас проблема, — очаровательно улыбнулась она и ловко спрыгнула с ветки. — Первый же крупный пост оставит нас до весны лежать под снегом. А все потому, что некоторые упрямые вояки не желают смотреть правде в глаза.
Лицо рыцаря мгновенно вспыхнуло, и он шагнул к Проклятой:
— Как ты смеешь?!
— Хватит! — резко бросила внезапно вставшая между ними Рона. — Хватит! Ты, Ти… Порк, заткнешься. Но вначале извинишься перед милордом Рандо. А вы, милорд, сделаете то, что он говорит. Потому что он прав. Не время для гордости. Если мы погибнем, то ничем не поможем своей стране!
Я смотрел на нее во все глаза. Сейчас передо мной была настоящая Ходящая, а не перепуганная девчонка. Перемена оказалась просто разительной. Другой голос, другая осанка, другой взгляд.
Рандо кивнул:
— Простите, госпожа Рона. Разумеется, вы справедливы.
Девушка обратила гневный взгляд на Проклятую.
— Простите, милорд. Не хотел вас оскорблять, — сказала Тиф, естественно не чувствуя за собой никакой вины.
Ее глаза смеялись. Судя по всему, случившееся порядком забавляло Тиа, и она, незнамо почему, решила подыграть Ходящей.
Рыцарь кивнул, не желая продолжать конфликт.
— Я был в этих местах, — неожиданно сказал Га-нор. — Оживленные территории чуть восточнее. Там много трактов от Облачных пиков, Обетованного края и Окни. А к Фальцу можно выйти напрямик. За день. Минуя дорогу. Через холмы.
Он указал на северо-восток:
— В горах полно троп. Места дикие. Нас никто не увидит.
Мы с Целителем переглянулись.
— Поддерживаю северянина, — сказал я.
— Вот так, собака! — поставил точку в разговоре Юми, и мы начали сворачивать лагерь.
Большую часть дня пришлось идти без всякой тропы по низеньким холмам, у основания заросших чахлым вереском. Погода улучшилась, небо очистилось, выглянуло солнце, но ветер дул холодный.
К вечеру наш отряд оказался в светлом лиственном лесу. Мы прошли по нему около нара и решили разбить лагерь.
— Квада собрался? — добродушно спросил у меня Гбабак, видя, что я взялся за лук.
— Пойду поохочусь. Да и ты ел последний раз дней пять назад.
— Четыре, — улыбнулся блазг. — Твой обо мне не беспокваиться. Я могу не есть неделю, и не страшно. Но спасибо за заботу.
— Вот так, собака.
— И от Юми тоже.
— Пока еще не за что. Буду к ночи.
— Помощь нужна? — поинтересовался Кальн, слышавший наш разговор.
— Нет, — отказался я.
— Ну как знаешь, — ничуть не расстроился светловолосый рыцарь, подбросив на ладони кости. — Тогда пойду обую Лука на пару монет.
Роны и Шена в лагере не было. Они, как всегда, отправились гулять по окрестностям. Га-нор и Рандо спали, Лук устраивался для азартной игры. К нему уже присоединился Кальн. Тиф проводила меня долгим взглядом, но не стала спрашивать, куда я направляюсь.
Дичь здесь была. Следов я видел довольно много, но все они были оставлены день или два назад. Свежих пока не попадалось. Я не стал возвращаться в холмы, держался леса, пока не нашел подходящую звериную тропу. Она вела к водопою — маленькому озеру в небольшом чашеобразном углублении, куда стекал вялый ручеек.
Встав недалеко от тропы, так чтобы открывался хороший обзор на прогалину, но ветер не мог меня выдать, я замер. Приходилось сохранять полную неподвижность, быть одновременно расслабленным и внимательным. Стать лесом, почувствовать каждый неопавший листик, каждую травинку. Раствориться в окружении, превратиться в невидимку.
Рыжим осенним хвостом махнула и исчезла в зарослях игривая лиса, затем к озеру пришли два тура. Огромные быки долго и жадно пили воду, шумно фыркая и тряся мохнатыми головами, а затем удалились на юг, с треском продираясь сквозь подлесок. Я оставил эти горы мяса в покое. Убить стрелой такую тушу — верх случайности. А проблем потом не оберешься. Когда туры звереют, убегают даже медведи.
Наконец я увидел оленя. Он вышел из зарослей и понюхал воздух, а затем осторожно направился к воде, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.
Когда зверь в очередной раз замер, я выстрелил. Но едва стрела отправилась в полет, что-то испугало животное. Оно дернулось, и я попал на два пальца ниже, чем планировал. Раненый олень бросился прочь.
Немного подумав, я все-таки решил пойти по следу. Что зверь умрет, у меня не было никаких сомнений. Я видел, куда попала стрела. Рано или поздно он упадет от потери крови.
След был четкий и вел на северо-восток, уводя от холмов. Капли крови, попадающиеся мне на тропе, а также на ветках и листве, обнадеживали, хотя олень пока еще был полон сил и поэтому несся не останавливаясь.