Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню
Шрифт:
– Мне сказали, вы здесь, – супруга старого болтуна вновь была в придворном трауре, но для своих восьмидесяти выглядела недурно. Особенно в сравнении с маркизой Фукиано. – Я решила погрешить против хорошего тона и не дожидаться вашего визита, тем паче что считаться хозяйкой Васспарда не могу. Вы же, благодаря вашим покровителям, очень значительная особа.
– Покровителям? – слегка удивилась означенная особа. – Никогда не слышала, чтобы так называли сыновей.
– Так вполне уместно назвать регента. Вы не могли бы отослать вашего стража? Нашего разговора
– Мы сделаем лучше. – Некоторые истолковывают даже жуков, бедный Кроунер! – Я в любом случае собиралась прогуляться, не хотите показать мне здешние парки?
– С удовольствием, но вам придется потеплее одеться.
– Это не займет много времени.
«Это» заняло полчаса, из которых половину времени графиня листала записки Эрнани. Что поделать, приличные дамы, если они не бегут от мятежников, собираются долго, зато из алисианских покоев выплыла именно что особа в седоземельских – спасибо вездесущему Бертраму – мехах. Маргарита-Констанция уже ждала.
– Мысль о прогулке очень удачна, – нехозяйка Васспарда казалась чуть раздраженной, – это избавит нас от излишнего общества, но идемте же!
– Как странно, – слегка удивилась через несколько минут Арлетта, – я думала оказаться в цветниках, которыми любовалась, когда вы пришли.
– Мы с супругом предпочитаем пейзажные парки… Кроме того, я… избегаю верхнего сада. Там, как вы знаете, случилось несчастье.
– Да, я слышала, но с тех пор прошло немало времени, и разве вы были тогда здесь?
– О нет! Вальтер пригласил лишь мужчин, он ссылался на болезнь старшей дочери, что якобы отнимало у Ангелики все силы. Не скрою, нас это покоробило, ведь жена Штефана, вы его могли знать как графа Гирке, хотя этот титул его не украшал, по сути жила в Васспарде вместе с дочерьми. Теперь я, конечно, понимаю, что мне повезло избежать множества неприятных сцен.
– Тогда что не так с верхним садом? – Кроме того, что гуляющих можно заметить из некоторых окон. И присоединиться.
– Это место вызывает грустные мысли. Конечно, если вы настаиваете, мы туда пройдем, но кормить птиц много приятнее.
– Простите?
– Самый дальний из прудов полностью не замерзает даже в большие морозы, и там зимуют три пары настоящих дриксенских лебедей, не считая полчища уток. Мы с супругом привыкли совершать моцион, но граф Лукас не терпит бесцельных блужданий, поэтому мы кормим птиц. Здешний управляющий ведет себя безобразно, однако дорожки содержатся в должном порядке, а корзину с кормом наполняют каждое утро.
– Хорошо, – момент, чтобы сдаться, был подходящий, и Арлетта сдалась. – Я с радостью посмотрю лебедей Зильбершванфлоссе. Это далеко?
– Если не торопиться, дорога займет три четверти часа, потом мы сможем отдохнуть в павильоне на Лебедином острове. Там очень уютно.
– Несомненно, – согласилась Арлетта. При Алисе лебединые павильоны на лебединых же островах строили, кажется, все. То есть все, кто надеялся принять у себя ее величество или хотя бы донести свою любовь к величавым
– Это самый большой из прудов, – объясняла на ходу спутница, выдыхая облачка пара. – Вот за тем мысом с одиноким деревом – мост через протоку, за которой начинается последний пруд. Здесь его называют Дальним, но я бы подобрала более привлекательное имя.
– Красивые места, – графиня Савиньяк глянула на засыпанный снегом лед. Тропинка вилась вдоль довольно-таки крутого берега, при желании столкнуть спутника вниз труда не составляло, правда, падение вряд ли бы стало смертельным. – Здесь глубоко?
Оказалось, что да, но семенящую рядом Маргариту-Констанцию занимали не глубины, а всплывший из таковых Валентин, произведший на родню не лучшее впечатление.
– Бедный Васспард, – тихо вздыхала старая дама, – бедный, бедный Васспард…
– Простите, – при необходимости Арлетта умела просто отлично не понимать, – вас волнует судьба Клауса? Поверьте матери маршалов, мальчикам лучше уходить из дома вовремя.
Зеленоголовый селезень ухватил немалый кусок и зигзагом бросился наутек, его менее удачливый соплеменник и две серо-коричневые дамы немедленно рванули следом. Летом по чистой воде счастливец вполне мог бы удрать, но кипящая от утиных страстей полынья при всех своих достойных самоценного пруда размерах для бегства была слишком мала. Упершись в ледяную кромку, добытчик судорожно глотнул и таки пропихнул в зоб добычу перед самыми клювами преследователей. Те досадливо крякнули, будто ругнулись, повернули назад и затерялись в толпе. Клаус-Максимилиан засмеялся и перевернул над водой корзинку с остатками корма.
– Кончилось, – сообщил он.
– Еще б не кончилось, – хмыкнул Арно, – это ж волчья стая какая-то!
– Это утки, – с некоторым удивлением произнес граф Васспард.
– Оне, оне, – согласился виконт Сэ. – Кряква васспардская, нахальная, жадноглотающая…
– Васспардская? – совсем растерялся будущий унар. – Господин капитан, она же совершенно обычная, просто прикормленная.
– Не обращай внимания, это я тренируюсь, чтобы не сплоховать при случае. У меня капрал естественными науками увлекся, я не могу его подвести.
– Капрала?
– И капрала, и твоего брата, и отечество. Ты не будешь против, если я тебя буду звать просто Клаус, без Максимилиана?
– Я буду очень рад. Господин капитан, а в Сэ у вас есть кряквы?
– У нас огари, они рыжие и побольше, а по сути – такие же бездельники. Приличным уткам на зиму положено улетать, эти же так и норовят остаться.
– Кряквы улетают, – вступился за местных обжор Клаус. – Остаются только замковые.
– Вот видишь, – обрадовался Арно, – кряквы обыкновенные улетают, остаются васспардские нахальные.