Ветер моих фантазий
Шрифт:
— И, кажется, они не планировали меня родить. Но я все равно случилась в их жизни. Знаешь, я иногда боюсь, что я им как обуза. Но я уже наполовину выросла, так что скоро уже уйду от них — и не буду их отвлекать, — тяжко вздохнула, — Они, знаешь, у меня работают в дарина!
— Странно…
— Что странно?
— Что люди из дарина сделали незапланированного ребенка. И, кажется, даже потом не сделали твои слабые гены сильными.
— Просто… может… — она вдруг всхлипнула, — Некогда, может, им было?.. Они в списке наастрани!
— А чем они занимаются? — заинтересовался мальчик.
— Исследуют кианинов.
— Вот как… — он как-то вдруг прищурился.
— Вот сегодня, например, они улетели на Притарил. У них там серьезная конференция, — Лерьерра скорчила такую гримаску, будто ее сейчас мучали, — Обсуждают всякую ерунду. Вроде того, есть у кианинов душа или нет?
— А… — мальчик запнулся, — А что там говорят? У кианинов… душа есть?
Он внимательно следил сейчас за нею. За каждым ее движением. За ее голосом. За ее сердцебиением, которое слышал, вслушавшись и следя, как вздымалась ее худенькая пока грудь при дыхании.
— Говорят, что у них тоже есть артэа, — девочка задумчиво поковыряла нос.
Хотела и глаз согнутым пальцем протереть, но Кри ее руку перехватил. Сказал серьезно:
— Глаза трогать не надо. Они — слишком чувствительный орган для того, чтобы касаться их или области вокруг после прикосновений к искусственным веществам, особенно, седьмой линии лаэрда.
— Ой, да. Прости, — она вдруг сжала его руку другой своей, свободной, даже камень подобранный выбросила ради этого, — Благодарю! Ты, кажется, спас меня!
— Кажется или спас?
— Это… да что ты к словам придираешься?
— Так… наверное, придираюсь, — отозвался он растерянно — и погрустнел, — Прости.
— Но ты меня спас, — Лерьерра снова улыбнулась.
И наконец-то его выпустила — и он руку за спину убрал.
Какое-то время она снова собирала свою странную картину.
— А ты как считаешь: у кианинов есть душа? — спросил вдруг Кри.
— Снова ты о кианинах! — проворчала девочка, — Такая скучная тема!
— Ты из тех, кто считает использование кианинов нерациональным? Или из тех, кто их боится? Или у вашей семьи нет возможности получить своего?
— Я, — она задумчиво волосы себе встрепала — и блеснули пряди на солнце.
Нет, не загорелись — он запомнил.
— Не люблю я кианинов, — проворчала девочка.
— Ты… — Кри прищурился, — Считаешь, что у них нет души? Что они опасные?
— Говорят, у них есть артэа. Хотя некоторые говорят, что артэа человека и кианина отличаются.
— Нет! — резко сказал мальчик, — Сама ты что думаешь о кианинах? Они опасные? У них есть душа или нет?
— Тебя интересует тема кианинов и людей? — Лерьерра скорчила такое лицо, словно он ее резал или поджаривал, медленно.
— Интересует, — ответил мальчик серьезно.
— А почему?
— Это… — начал Кри, а продолжил с некоторым опозданием, — Интересная тема.
— А ты сам-то что думаешь про кианинов? — она вдруг улыбнулась, удивляя его своей резкой сменой настроения.
— Польза от них есть, — серьезно ответил Кри.
— Что, даже от связи аини и хианриа? Ты так считаешь?!
— А… чем тебе не нравится, что есть такая связь между кианинами и некоторыми людьми?
— Просто… если что-то случится с кианином, то его аини будет больно.
— А его хианриа разве не больно?
— Так ведь… кианин же притворяется! Кианины сами ничего не чувствуют. Даже поэтому некоторые утверждают, что у кианинов нет души! Что их артэа совсем искусственный. Да и вообще… кианины — не люди! Нельзя к ним относиться так же, как и к людям.
Кри шумно выдохнул, нахмурился. А Лерьерра продолжила, на него не глядя:
— Но ведь это же… глупо? Считать кианинов за людей? Переживать за них так, будто это люди? Будто им бывает больно по-настоящему?
— У них идет кровь, если порезать тело. Даже… иногда слезы текут.
— А вдруг… вдруг это тоже притворство? Вот ведь даже… кианинов использовали для секретных операций… и люди не всегда могли понять, что вот этот коллега или соперник — кианин. Значит, кианины очень хорошо могут притворяться людьми, если им это понадобится!
Девочка вдруг поднялась, поежилась. Произнесла сердито:
— Ненавижу кианинов! И что мои родители так с ними возятся?! Я и не вижу их почти! Но я-то пока живая! Я же скоро вырасту и уйду! Я… я уйду далеко от них, — головой замотала, — Только бы не видеть их… далеко-далеко! Я… — и вдруг заплакала, — Я так скучаю! Мне их так не хватает… порою… до слез. Зачем им кианины? Все равно все кианины им принадлежать никогда не будут! Но… кианины дольше живут… дольше сохраняются… а я… — грустно на руки посмотрела свои… — А я человек. Просто человек. Мне бывает больно. Кианинам — нет. У кианинов кроме мозгов и ума ничего нет. Но мне… — стукнула себя по груди кулаком, — Мне-то больно!
Кри смотрел на нее как-то странно. То злость появлялась на его лице, то боль. Он в какой-то миг сжал рубашку над сердцем. Поморщился.
— Ты чего это? — заметила девочка, испугавшись сразу за него, — Где болит? Сильно?
— Не знаю… — сдавленно выдохнул мальчик, продолжая судорожно сжимать рубашку, — Где-то здесь… вроде сердце… как-то вдруг заболело…
Она подошла, сжала его другую руку, пульс прощупывая.
— Сердцебиение… неровное, — сказала растерянно, — Ой, пойдем со мной. Моя птица рядом, — и осторожно потянула за собой.
— Н-но… твои камни, — Кри покосился на ее странную картину, — Они тебе дороги.
— А!
— Ты старалась… что-то сделать.
Лерьерра вскинула над головой другую руку. Сверкнул, проявляясь на ней, тонкий браслет, узкий, да редкие кристаллы на нем. Кусочки камней — и сложенных, и валяющихся, поднялись в воздух, соединились в кучу, поплыли за нею, медленно, пока она увлекала Кри за собою, к деревьям.
Он сразу не придумал, как отделаться от нее. Пока позволил ей увлечь его за собой.