Ветер моих фантазий
Шрифт:
— Так ведь не страшно бы было ошибаться, — улыбнулась Лера, хотя он спиной улыбки ее не видел, разве что б в отражении на поверхности монитора, — И можно было бы не терять близких.
— Но, может, тогда бы люди близких вообще не ценили, — вклинилась я философски, — Или бы ценили меньше. Ведь вроде ценишь, что теряешь. Ценишь больше.
Вот я уже несколько лет того художника забыть не могу. Хотя лица его не видела. Хотя видела только раз его, несколько минут, застав за работой. Может, если бы я тогда решилась к нему подойти, и мы бы познакомились или он бы оттолкнул меня сразу, проворчав что-то недружелюбное, я бы и забыла его сразу? А так я ушла тогда. А потом не нашла его. И уже несколько лет его помню.
— Но ведь вы не знаете, чем бы вам пришлось заплатить за это бессмертие, — серьезно возразил Виталий, — А вдруг бы люди, что были возле вас, которые стали вашими близкими, не имели бы не только вечной молодости, но и вечности вообще бы не имели? И, выходит, вам бы пришлось долго наблюдать за тем, как расцветают ваши близкие и как они вянут и погасают. Покуда хватит душевных сил, чтобы их кому-то отдавать, помня, что каждого, с кем поделился душевным теплом, скоро уже не будет.
Мы озадачено притихли.
— Да, мрачновато, — вздохнула Лера спустя время, — С этой стороны если смотреть, то, может, и хорошо, что люди умирают. Хотя… нет, ужасно так говорить!
— Но так хотя бы нет перенаселения планеты, — вздохнула и я, — Одни рождаются, другие умирают. Каждую минуту кто-то в нашем мире рождается, а кто-то — умирает. Таков круговорот жизни.
— Если бы люди нашли способ получать питание или даже расселяться других планетах, Солнечной системы, или еще дальше, то проблемы с перенаселенностью бы не вставало, — задумчиво сказал Виталий, — Да и… Покуда бы техника шагнула вперед, не все корабли с переселенцами долетали бы до цели. Не все бы смогли выжить в новых колониях.
— Мда, и проблемы с перенаселенностью еще бы долго не стояло, — я опять вздохнула, — Эх, хорошо бы было! И мы могли бы увидеть космос сами! Это, наверное, было бы интересно!
Виталий резко крутанулся на кресле, поворачиваясь к нам. Посмотрел на нас так серьезно, что мы притихли от неожиданности:
— Да, люди могли бы осваивать космос и заселять другие планеты, повысить уровень медицины и длительность жизни, — сказал парень, нахмурившись, потом резко выдохнул: — Но зачем?!
— Да чтобы… жить? — недоуменно вскинула брови Лера, — Разве это не причина? Она не серьезная?
— Смотря какой ценой это будет сделано, — грустно ответил друг, снова крутанувшись и повернувшись к нам уже спиной, — Даже нынешняя наука иногда добивается целей такими средствами, что именовать ее изуверские способы и возможности прогрессом язык не повернется. Стоят ли эти жертвы того, что мы имеем и что обретаем?
— Но Лий, ведь наука все равно идет вперед! — подалась вперед Лера, — Тем более, что мы лично не имеем к ней никакого отношения. Ну, кто будет спрашивать наше мнение?
— Наука все равно идет вперед… — глухо повторил парень.
И даже повторный ужин его настроение не спас. Мы уже думали уйти, оставив его одного — мужчинам это временами помогает улучшить настроение и состояние, в отличие от женщин — но он вышел за нами, куртку свою теплую подхватил. И сказал:
— Я вас провожу и прогуляюсь.
Но в итоге мы прогулялись вместе и потом он нас с Лерой проводил.
Мама в меня покушать запихивала на ночь, на пару со страдающей бабушкой. Той, видя, как я питаюсь, помирать было бы легче, так она сказала. Но как бы я не померла от обжорства прежде нее.
Вздохнув, несколько ложек горохового супа, пресного и противного, в себя запихнула. Сидела, в окно глядя, их разговор не слушая. И в свете фонаря заметила поздно бредущего прохожего в куртке такой же, как у Виталия. Но, впрочем, открывать окно и вопить ему что-нибудь приветственное не осмелилась. Мои бы этого прикола не поняли и не приняли. Ну, по ночам.
Когда вернулась к себе в комнату, там была смс-ка от Леры:
«добралась»
И больше ни единого сообщения не было, даже в соцсетях. И от Виталия — того со вчерашнего дня не было онлайн.
Вздохнув, потянулась открыть заветную папку с самыми драгоценными файлами на своем ноутбуке. Раз друзья сегодня такие неразговорчивые, я попробую дальше какую-нибудь историю написать или отредактировать. Вот нету настроения себя на дз загонять, даже пинками. И даже обещанием слопать любимую шоколадку с кокосами, которую Виталий незаметно запихнул в карман моей куртки перед прощанием. Полагаю, что и Лере тоже.
Даже любимая шоколадка настроения не поднимала.
Просто разговор этот тоскливый… И то направление, куда его завернул Виталий. Эх, да и память о некоторых «достижениях» науки, которая некстати всплыла. Про этот несчастный «абортивный материал», когда ученые не хотят прямо и честно говорить, что используют трупы маленьких беззащитных четвертованных заживо детей ради каких-то своих целей и потребностей, просто «для добывания стволовых клеток». Которые «полезны» для каких-то целей, скажем, омоложения чьих-то лиц. Про добывание яйцеклеток из зрелых здоровых женщин, которое их калечит и не дает им в будущем зачинать новых своих детей, просто ради того, чтоб возможность родить получила женщина чужая, которая слишком сильно этого хочет. Про суррогатное материнство с продажей своих детей, о которой договорились еще даже до рождения малюток.
Тьфу, зачем я в тот день трубку сняла, когда мне позвонила взволнованная одноклассница?! Она рано с парнем загуляла, потом аборт сделала. Несколько лет спустя наткнулась на группу какую-то православную и столько всего у них начиталась. И звонила всем знакомых девчонкам в истерике. Мол, чтобы мы сами так никогда со своими детьми не делали. Чтобы знали, что с ними бывает, с теми младенцами. До сих пор меня трясет от того разговора, как вспомню.
Нет, я понимаю, что малодушно сбегаю, пытаясь на время опять окунуться в забвение. Понимаю, что пока я тут малодушно радуюсь своей скучной и тихой жизни, в жизни всякое разное происходит. И отчасти это разное неприятное или откровенно гадкое, страшное временами.
Обхватила голову руками, опершись локтями об стол.
Но что я, что лично я могу сделать?! Покуда я прячусь в моем тесном уютном мирке, в мире много разного происходит. Много ужасного происходит, с чем я ничего не могу поделать. Я могу только трусливо сбегать в искусственные миры, чтобы не видеть. Не слышать… не чувствовать… А окажись я на месте той девушки, которая слишком рано влюбилась и ни о чем особо не думала, наслаждаясь своей первой любовью, да еще и упоенно взаимной… Вот что бы я сделала на ее месте? Я не знаю. Если быть честной с самой собой, то я и правда не знаю. Я смелая в моих мечтах, но я не знаю, насколько смелой я буду, когда что-нибудь ужасное случится уже в моей собственной жизни.