Ветер на пороге
Шрифт:
– Ты просто смотришь на то, чего никто больше не видит, – добавил Деннис, – слушаешь то, чего никто больше не слышит, и думаешь об этом, вот и все!
– Если бы побольше людей научились думать – было бы очень даже хорошо! – вступилась за маму Мег. – А когда мама думает о чем-нибудь достаточно долго, она потом находит этому применение на практике. А не она, так кто-нибудь другой.
Чарльз Уоллес с довольным видом склонил голову набок:
– «Практично» – это значит, что нечто работает на практике?
Мама кивнула.
– То есть не важно, что мама просто сидит и думает. Или что папа неделями ломает голову над каким-нибудь уравнением. Даже если он его записывает прямо на скатерти. Если кто-то сумеет заставить его уравнения работать на практике, значит они практичны. – Он полез в карман, как будто в ответ на размышления Мег о драконах, и достал перо – не птичье перо, а странное, блестящее перо, которое засверкало под лампой. – Ну-ка, практичные мои братья, что это такое?
Сидевший рядом с Чарльзом Уоллесом Сэнди наклонился над драконьим пером:
– Перо.
Деннис встал и обошел вокруг стола, чтобы разглядеть получше:
– Ну-ка дай-ка…
Чарльз Уоллес показал перо им обоим:
– И что это за перо?
– Ух ты, странное какое! – Сэнди потрогал кончик пера. – По-моему, оно не птичье…
– Почему? – спросил Чарльз Уоллес.
– Ость странная.
– Какая еще ость? – не поняла Мег.
– Ну, стержень пера. Он должен быть полый, а тут он сплошной и вроде как металлический. Слушай, Чарльз, а где ты это взял?
Чарльз Уоллес протянул перо маме. Мама внимательно рассмотрела его:
– Сэнди прав. Стержень совсем не птичий.
– А тогда чей же?.. – начал было Деннис.
Чарльз Уоллес забрал перо и спрятал его в карман:
– Оно лежало на земле у валунов на северном выгоне. И оно там было не одно. Их довольно много.
У Мег вырвался истерический смешок:
– Мы с Чарльзом думаем, что это драконьи феции.
Сэнди обернулся к ней с видом уязвленного достоинства:
– Что-что? Драконий помет? Скажешь тоже!
– Не мели ерунды! – поддержал его Деннис. – Мам, ты не знаешь, что это такое?
Мама покачала головой:
– А ты как думаешь, Чарльз?
Чарльз Уоллес ушел в себя – с ним иногда бывало такое. Когда Мег уже решила, что он ничего не ответит, он сказал:
– Это то, чего в практичном мире Сэнди и Денниса не существует. Когда разузнаю подробнее, скажу.
Сейчас он говорил совсем как мама.
– Ну ладно. – Деннис тут же потерял к этому разговору интерес. Он снова сел за стол. – Папа тебе не сказал, с чего вдруг он так срочно сорвался в Брукхейвен? Или это очередная государственная тайна?
Миссис Мёрри опустила глаза, посмотрела на клетчатую скатерть, на остатки уравнения, которое так и не отстиралось. Она много лет пыталась отучить мужа записывать уравнения на всем, что только под руку подвернется, но так и не сумела.
– Да нет, никакая это не тайна. Об этом даже в газетах кое-что писали.
– О чем? – спросил Сэнди.
– О необъяснимом явлении – не в нашей части Галактики, а на дальнем ее конце и в нескольких других галактиках тоже. Ну… проще всего будет сказать, что наши новые сверхчувствительные акустические приборы стали улавливать странные звуки – не в обычном диапазоне, а значительно более высокие. И каждый раз после такого звука – «космического вопля», как его окрестили падкие на сенсации журналисты, – в Галактике возникает небольшой разрыв.
– А что это значит? – спросил Деннис.
– Похоже, это значит, что несколько звезд исчезают.
– Исчезают? Куда?
– Вот это-то и есть самое странное. Они исчезают совсем. Полностью. Там, где когда-то были звезды, теперь, насколько можно определить с помощью приборов, больше ничего нет. Помните, ваш папа в прошлом месяце ездил в Калифорнию, в обсерваторию на горе Паломар?
– Но ведь ничто не может просто взять и исчезнуть, – сказал Сэнди. – Мы это в школе проходили – термодинамическое равновесие, закон сохранения материи и энергии и все такое.
– Так вот, – тихо сказала мама, – похоже, это равновесие нарушено!
– В смысле, вроде как в экологии?
– Нет. Я имею в виду, что, похоже, материя в самом деле уничтожима.
– Но этого просто не может быть! – отрезал Деннис.
– E = mc^2, – добавил Сэнди. – Вещество может быть преобразовано в энергию, энергия может быть преобразована в вещество. Либо то, либо другое.
Миссис Мёрри сказала:
– До сих пор закон Эйнштейна еще ни разу не был опровергнут. Но теперь это под вопросом.
– Ничто… пустота… – проговорил Деннис. – Да нет, это невозможно.
– Хотелось бы надеяться.
– И из-за этого-то папа и разъезжает по командировкам?
– Да. Он консультируется с другими учеными. С Шасти из Индии, с Шень Шу из Китая – ну, вы про них знаете.
За окнами внезапно полыхнуло и раздался оглушительный раскат грома. Стекла задребезжали. Дверь кухни распахнулась настежь. Все вздрогнули.
Мег вскочила на ноги:
– Мамочка!..
– Мег, сядь. Ты что, грома никогда не слышала?
– А это точно не этот… космический вопль?
Сэнди затворил дверь.
– Ну конечно нет! – успокоила ее миссис Мёрри. – Те звуки совершенно не слышны для человеческого уха.
Снова полыхнула молния. Прогрохотал гром.
– На самом деле в мире существует всего два прибора, достаточно тонких, чтобы уловить этот звук. Он невероятно высокий. Вполне возможно, что эти звуки раздавались на протяжении миллиардов лет – просто у нас только теперь появились приборы, способные их улавливать.