Ветер над островами
Шрифт:
Подошла Вера, села рядом, сказала:
— У меня здесь тоже любимое место всегда было. Если не в шторм, конечно.
— А в шторм попадала?
— В большой не успела ни разу, а так, в обычный, — ответила она, удобней устраиваясь на сложенном в несколько раз пледе.
— И как тебе было? Страшно?
— Страшно, конечно, поначалу. А потом привыкла. Еще плохо было, но отец на палубу погнал, сказал, что там сразу отпустит. Так и получилось. Когда волну видишь, то сразу все проходит.
— А Евген тоже сам ходит с «Крачкой»?
— Сам, — кивнула она. — Как торговлю другому доверишь? Нет, умного управляющего найти можно, но ведь тогда
— И что?
— Уважение у людей потеряешь — начнут барином звать, смеяться будут. Скажут, что молодой и здоровый, а сам не работает, — наверное, дурак, ничего доверить нельзя.
— Это верно, — согласился я с ней, подумав о том, что в моей действительности можно и вообще без дела остаться. Не раз приходилось наблюдать, как пронырливый менеджмент номинального владельца из бизнеса высаживал. Тот все дивидендов ждет от компании, а она давно «дочкам» перепродана контрольными пакетами. И бегает потом по судам, а с судами уже все договорено.
С кормы послышался смех: отдыхающая вахта развлекалась курением трубок и травлением баек. Становилось все светлее и светлее. Ветер так и оставался попутным, шхуна шла резво, только вода журчала у бортов. То тут, то там на уже голубой поверхности моря возвышались острова, эдакая смесь скал и зелени, рыбацкие лодки шли за утренним уловом. В этих краях воды считались безопасными — сюда ни пираты профессиональные, ни такие «любители», какие за нами гнались, не заходят. А если и заходят, то ведут себя прилично, притворяясь мирными мореходами. Населенных островов здесь много, и если дадут на все из них телеграммы про судно злоумышленников, то уйти будет очень трудно: на перехват отовсюду выйдут. В общем, моя новая профессия канонира обещала быть полностью невостребованной.
Хотя… хотя насчет этого мы посмотрим, пару учебных тревог я точно объявлю и Федьку по матчасти погоняю — пусть учится.
Разговор с Верой затих сам по себе, девочка сняла шляпу и сидела, закрыв глаза и повернув лицо к солнцу. А я полез в лежащую рядом полотняную сумку и вытащил оттуда книгу — «Историю Возрождения» автора Поплавского. Попробую все же разобраться, что же здесь за жизнь и как она такая получилась.
Жизнь на борту текла ровно и спокойно. Погода была хоть куда, с палубы уходить не хотелось. Обед оказался со свежей рыбой — не знаю какой, спрашивать не стал, но все было очень вкусно, а ближе к вечеру я отправился к своей койке, чтобы выспаться перед ночной вахтой. Как оказалось, ночной караул на палубе как раз и входит в обязанности канонира.
В койках спали еще трое, кто-то из них похрапывал. Я улегся в уже привычный гамак, закрыл глаза, но сон все не шел. В принципе. Ничего нового для меня этот самый Сергий Поплавский не написал, о чем-то подобном я уже догадывался, особенно после того как дочитал книгу исчезнувшего во тьме Темных веков швейцарского ученого Карла Бергманна. Выходило так, что смерть старому миру пришла после того, как было разработано сейсмическое оружие. Его применили, причем интенсивно, а результат перекрыл все ожидания — началась какая-то цепная реакция. Весь мир одновременно превратился в сейсмически нестабильную зону. Вскрывались новые вулканы там, где их отродясь не было, землетрясения сносили целые страны, лопались материковые платформы, разрушая облик старого мира. Пепел закрыл солнце, наступила зима длиной в несколько лет. Человечество почти перестало существовать. Те, кто выжил, вели жалкую жизнь на самой грани выживания. Люди, занятые выживанием, теряли знания, дичали, зверели.
Часть той организации, которую Бергманн называл Проектом, все же выжила. Выжила потому, что всеми силами к этому готовилась. Тысячи контейнеров были упрятаны по всему миру, и возле многих из них были посвященные люди. Как уверял Поплавский — священнослужители и их паства. Как думалось мне — руководители ячеек Проекта и их помощники. У них было оружие, были медикаменты, было знание. И тот запас всего необходимого, который позволил им пережить зиму.
Мир изменился совершенно, от прежней цивилизации не осталось почти ничего. Не осталось даже материков в том виде, в котором я привык их видеть. После зимы наступил зной, уровень воды поднялся, ледяные шапки полюсов растаяли. Людям остались для жительства острова и обломки былых континентов. Новая Фактория, насколько я теперь понял, как раз стояла на остатках былой Среднерусской возвышенности.
Океан, захлестнувший мир, избавил жалкие остатки человечества от многих бед, смыв и разрушенные реакторы, и остатки вредных производств, кануло в Лету и ядерное оружие, похоже, потому, что книга о нем уже нигде не упоминала. Впрочем, мне ясно виделось, как сдвигающаяся во время землетрясения земля плющит ракету в шахте. Но кроме опасного людей избавило еще и от нужного. Не сохранилось ничего, кроме руин. Настоящих руин, таких, где камня на камне не оставалось. И это там, где еще держалась суша.
В общем, новый мир начинался с чистого листа. И у кого-то, а именно у Проекта, была в этом начале большая фора. Получилось у них тоже не все сразу: примерно поколение сменилось до того, как был найден и освоен Большой остров в группе Дарованных островов. Месторождение железной руды и рядом находящееся месторождение отличного коксующегося угля положило начало новой промышленности. Не хватало людей. Не хватало ничего, но все же рост новой цивилизации начался именно оттуда. Христианской цивилизации, потому что существовало еще два подобных островных центра — католический и мусульманский. И действовали они, по моему мнению, удивительно синхронно.
Поплавский постоянно ссылался на Церковь, но поначалу деятельность Проекта церковной не выглядела — скорее, это был умный и грамотный «аварийный менеджмент». Нет, я хорошо помнил, что создавался Проект с участием и при помощи Ватикана, что позже были привлечены туда и другие конфессии, но… больше похоже было на то, что Церковь начала являть себя пастве именно в таком виде чуть позже, когда жизнь немного устоялась. И вот тогда уже получилось так, что она взяла под контроль заново рождающийся мир. Причем взяла, похоже, железной рукой, хотя и в бархатной перчатке. Подчинив себе и образование, и, что интересно, надзор за наукой. А я так думаю, что еще и за промышленностью.
Загадкой оставалось для меня одно: почему так настойчиво в этом мире сдерживается любой прогресс? То, что он сдерживается, у меня сомнений не вызывает. Может, я и мало в чем специалист, но вот даже оружие меня на такую мысль наталкивает. Если Проект годами запасал великие объемы информации, то уж схем устройства того же «Калашникова» там не могло не быть. Никакого особо сложного оборудования такое производство не требует, но его нет. Более того, я смотрю на фотографии вековой и двухвековой давности и вижу при этом почти неизменившуюся одежду, а в руках — все те же знакомые мне винтовки, а в кобурах — все такие же револьверы.