Ветер нашей свободы
Шрифт:
— И сейчас я оставил для него несколько подарков, которые, уверен, никого не оставят равнодушными, но пускай это тебя не волнует: уже совсем скоро мы уедем отсюда, и больше никогда ты не увидишь и не услышишь своего Филина.
Чувствую резкую боль от укола в предплечье, и последняя фраза тонет в вязком тумане наркоза.
38. Тик-Так
— Привет, — говорю, садясь в машину к Сержу. — Рад, что ты все — таки приехал.
— Я же обещал, — пожимает тот плечами и заводит мотор.
Мне немного не по себе — я не на своей территории. Без Фрэнка очень сложно: он
— Долго нам еще ехать? — спрашиваю, чтобы хоть чем — то заполнить тишину и разрядить напряженную обстановку.
— Прилично, но не беспокойся — я знаю короткую дорогу.
Дальше снова едем в тишине, а меня так и подмывает спросить, чем так ему не нравлюсь. Не утверждаю, что обычно каждый встречный — поперечный в восторге от меня, но и с такими волнами неприязни сталкиваюсь нечасто. Неужели Серж переживает, что могу обидеть Агнию? Или ему известно что — то обо мне, что не дает покоя? Не знаю, как долго смогу сохранять нейтралитет, если он и дальше продолжит строить из себя принца — регента и спасителя юных дев от коварных и жестоких искусителей в моем лице. Хочется объяснить, что к Птичке испытываю самые искренние чувства, но не хочу распинаться и что — то доказывать. В конце концов, я люблю Агнию, а дружить с ее братом вовсе не обязан. Она же взрослая девочка и может сама решить, с кем ей быть, а кого избегать. Если Серж не доверяет её выбору, переубеждать бесполезно.
— Что ты знаешь о нем? — отвлекаюсь от своих мыслей и смотрю на Сержа.
Мне нужно выяснить, что за человек этот Кир и что от него можно ожидать. Почему — то в то, что он все — таки улетел в свою Ниццу мне не верится — уверен, что именно Кир приложил руку к ее исчезновению и именно он единственный, кто знает, что с Агнией стало сейчас. Во всяком случае, именно Кир видел ее последним, а, значит, что — то должен знать.
— Ну, мы с ним, вроде как, приятели, — после секундной паузы говорит Серж, — но я плохо его знаю, если честно. Кир — скрытный товарищ и что у него на уме никто не знает. Постоянно в своих компьютерах, программы какие — то пишет. Я плохо в этом всем разбираюсь, если честно. Несколько раз мы выпивали вместе. Единственное, что знаю точно: он очень заинтересован в моей сестре, как в девушке. Влюблен в нее, страдал, когда Агния не захотела быть с ним. Не знаю, что ее не устроило. Кир — хороший парень, любит ее и все готов для нее сделать, а она нос воротит. Могла бы понимать, что он ей очень подходит.
Понимаю, на что он намекает. На языке крутится сотня колких фраз и едких замечаний, но пока молчу, потому что не хочу что — то кому — то доказывать и тратить на это драгоценное время. Смотрю на его мощную фигуру, могучую шею, волевой подбородок и понимаю, что такого человека сложно переубедить в чем — либо.
— Почти приехали, — говорит Серж, когда мы въезжаем на территорию загородного поселка.
Я знаю этот район — Богом забытое место, где давно уже почти никто не живет. Молодежь разъехалась, а старики тихо доживают свой век. Крошечная точка на карте, где всего две улицы, на которых обитаемыми остались, от силы, домов двадцать. Не понимаю, что вполне успешному программисту, которому за его работу платят, уверен, очень приличные деньги, делать в этом царстве разрухи и запустения. Но о чем рассуждаю я и чему удивляюсь? Тот, кто не может оставить свой дом, в котором мне уже давно не рады и который ненавижу?
— Ты точно помнишь, где его дом? — интересуюсь, заметив, как Серж напряженно вглядывается в пейзаж за окном, выискивая нужный нам дом.
— Я был у него в гостях лишь однажды, поэтому не удивительно, что я не так быстро вспомню точные координаты, как того бы хотелось.
Чувствую раздражение в его голосе. Нервный тип, ничего не скажешь.
— Молчу — молчу, — поднимаю руки в примирительном жесте, но Серж не смотрит на меня, словно я не сижу с ним рядом. Словно я — пустое место.
Автомобиль медленно проехал по одной улице и плавно свернул на вторую. Хорошо, что этот поселок настолько крошечный — будь здесь больше домов, мы бы до рассвета блуждали. На ум приходят мысли об Арчи: он остался в "Банке", и когда я уезжал, Матильда явно не стремилась оставлять его в одиночестве. Улыбаюсь, вспоминая его выражение лица, когда девушка медленно, но уверенно сокращала расстояние между ними. Уверен, что если она все еще там, то добьется своего, и лысый впервые в жизни нарушит нерушимое правило — не спать ни с кем дважды. Матильда — настойчивая, поэтому такой исход вполне вероятен.
Задумавшись, не замечаю, как автомобиль останавливается возле неприметного маленького домишки с покосившейся крышей. Не верится, что в этом полусгнившем доме может вообще кто — то жить. В окнах не горит свет — если бы дома были живыми существами, этот был бы полуразложившимся трупом. Брошенные дома всегда отличаются от тех, в которых есть жизнь. Из этого, наверное, даже тараканы сбежали, ломая лапки по дороге.
— Ты подожди меня здесь, — говорит Серж, когда я берусь рукой за ручку автомобильной двери. — Отгоню машину в начало улицы. Не хочу светиться лишний раз. Мало ли?
Выхожу из машины и несколько минут стою, вдыхая свежий воздух, и пытаюсь успокоиться. Но тревога копошится в душе, с каждой секундой угрожая перерасти в панику. В конце концов, не выдерживаю и быстрым шагом иду к калитке в заборе — щербатом штакетнике, покрытом облупившейся зеленой краской.
— Стой, — слышу грубый голос Сержа за спиной и его быстрые шаги, — куда побежал так быстро? Я же просил подождать!
Но я не останавливаюсь — у меня нет желания вести долгие разговоры и координировать наши действия. Здесь не о чем беседовать — нужно, как можно быстрее, попасть в дом и узнать, есть ли там хозяин или хотя бы следы его недавнего пребывания в этих стенах. Уверен, что все не будет просто, но я должен попробовать, потому что тревога за Птичку разрывает изнутри. Мне нужна зацепка, ниточка, которая приведет к ней, а все остальное не имеет никакого значения.