Ветер перемен
Шрифт:
– Гиена степная тебе дедушка, – буркнул дед – и шарныга бабушка…
– Чего это вы о себе так неуважительно? – не сдержался и поддел я старика. Тот растопырил глаза и задохнулся. – «Вот будешь знать, как родича встречать», – мстительно подумал я и не дал ему выговориться. – Я вас гиеной не считаю… Или вас, дедушка, хан так назвал? Но это несправедливо. Самое больше, как вас можно обозвать, так это старый коршун и только.
– Что ты мелешь, суеслов? – возмущенно прогундосил дед. Никто меня гиеной не называл… – Он пошамкал сморщенными губами, показал жёлтые стертые клыки и передумав со
– Соскучился. И чего это вы так недружелюбно меня встречаете?
– А что мне, любить тебя что ли? Там, где ты появляешься, все рушиться…
– Любить дедушка и крепко любить. Я ваши задницы с ханом прибыл спасти.
– Чего спасти?
– Ваши задницы. Вы тут приросли к холму и не знаете, что на юге твориться.
– А что там? – дед перестал показывать вид недовольного старика.
– Идем к хану расскажу и покажу, – предложил я.
– Пошли, – старик подхватился и вскочил, как молодой барс. Быстро и упруго.
«Ого! – подумал я, – а старик-то, бодрее молодых будет. Вон как подхватился»…
– Идем, – шаман решительно направился к выходу, а я поспешил выйти и освободить ему дорогу.
Так вдвоём, минуя стражу и всякие разбирательства, кто такой? (хотя меня и знали, все равно спросили бы). Куди идешь? По какой надобности? Сначала поговори с начкаром[1], потом с заместителем правой руки и он уж решит, можно тебе показаться под светлые очи Великого. Все это я знал и решил действовать через деда Ганги.
Появляться непрошенным в шатре, тоже не хотел. Мало ли чем хан занимается. Может одаривает ласками молодых жен.
В шатре хана, куда мы, не замечая охраны прошли, сидел сам Великий и, как всегда, страдал от запора. Видимо он скорее умрет от заворота кишок, чем престанет жрать жирную баранину и запивать холодным гайратом.
Увидел меня и приободрился. Радостно замахал лапищей.
– Проходи, родич… Посмотри, что со мной. Он лег на спину и по привычке открыл клыкастую пасть.
Я прошел и сел рядом с телом. Посмотрел, как сморщился старик – шаман и вновь перевел взгляд на хана.
– Рот можно закрыть, – произнес я. – И так видно, Великий, что у вас за недуг. Неужели все шаманы племен не могут вам помочь в таком малом деле, Великий хан? Они или шарлатаны, или хотят вашей гибели… Выбирайте, что вам ближе.
Хан захлопнул свою широченную пасть и осуждающе посмотрел на меня.
– Если так рассуждать, Тох Рангор, – прорычал он. – то надо казнить половину шаманов вместе с твоим дедом. На кого тогда опираться? Лечить будешь?
– Буду, ваше величество.
Хан сморщился и цыкнул сквозь зубы.
– Цы… Хватит, так ко мне обращаться. Я не король хуманов. Зови меня просто Великий.
– Да вы весьма скромны… Великий, – сдерживая усмешку, ответил я. – Теперь лежите спокойно. Думайте о чем-нибудь приятном, например о прелестях новой, молодой жены…
– А что о них думать? – ответил удивлённый хан. Они не стоят того, чтобы думать о таком. Баба она и есть баба. У них все одинаковое, только размеры разные.
Ну тогда просто лежите и смотрите в потолок шатра. Старики переглянулись, а я почему-то испытал странное беспокойство. И тут мне пришли на ум, странные, мысли, о давно забытом случае. Я даже растерялся. К чему бы это?…
Однажды в Инферно, я помог магу-демону из древних. Реликт можно сказать из прошлого. Достал ему сундук с барахлом. И он наградил меня способностью различать мысли по ауре. Этой способностью я не пользовался. Потому что, это было неизученное и запомнившееся заклинание, а умение, которое он мне передал. В тот момент, когда маг передавал мне это умение, все мои мысли были направлены на то, как удрать от сумасшедшего андроида Мураны. Да и не только у меня. У всех моих спутников горело внутри такое непреодолимое желание, даже у самого демона-мага, который успел немного пообщаться с андроидом. Я и забыл о нем. А теперь вот, где-то в моем расслоенном сознании это знание всплыло, а в голове щелкнул выключатель и я задумался, а как его применять? А главное зачем?…
Я поднял глаза вверх, куда смотрел хан и задумался.
«Умение-то есть, а как его применить? Какой спусковой механизм? И надо ли?… Наверное надо. Ничего случайным не бывает. Случайность – это итог многих событий, которые пересеклись во времени и пространстве, и выстрелили в нужный момент. Тут как повезет. Или мимо или в цель. Умение значит»… – рассудил я и перешел на магическое зрение. Посмотрел на ауру Великого хана и в области головы, увидел небольшой нимб или лучше сказать кольца, как у Сатурна. Они, то уменьшались, вращаясь, то количество колец увеличивалось. Раньше я такого образования не наблюдал.
«Значит это и есть область, отвечающая за мысли, – решил я и протянул тонкий жгутик своей ауры к кольцам. То, что случилось потом, стало для мен как удар грома. Я в свое голове услышал мысли хана. Я не мог их отбросить или заглушить. Они примешались с моими мыслями и в голове на секунду другую воцарился хаос, и сумбур. Но я справился с этим состоянием и отринул свои мысли. Закрыл глаза и стал слушать. Я не стыдился этого. Значит так надо, решило мое сознание.
«… Что приехал, хорошо. – думал хан. – Только бы не узнал про столб исполнения желаний, что мы поставили в ставке. Хотел излечить запор, но не получилось. Быка столб лечит, исполняет желания простых орков, а меня отринул. Даже ударил по мозгам… и не уберешь эту деревяху. Что только не делали и жгли, и пытались рубить… Жрец, наглец только смеялся. Хотел посадить на кол жреца, да не смогли даже приблизиться к нему… Что делать?… И старый Миргруз дед Разрушителя и Ганги, не знает, что делать. А он мне говорил: не делай Гарнжакэтого, предки против…
Я открыл глаза и убрал жгут своей ауры от головы хана.
– Ну что? – надеждой спросил хан. Вылечил?
– Нет, бывший Великий. – от моих слов хан оторопел. Вновь открыл пасть и растеряно смотрел на меня снизу вверх. – Тебе уже не поможешь. Худжгарх не хочет тебя лечить. Ты предал заветы Отца и отрекся от Сына. Поставил у себя в стойбище столб с ликом узурпатора и стал идолопоклонником. Что хан, не смог тебя вылечить столб исполнения желаний?
Глаза хана наполнились страхом. Он смотрел на меня, как неведомое страшное чудовище или вестника смерти.