Ветер полуночи

Блэкбэрн Джон

— Конечно, нет! Я предполагал отсутствовать еще дня два, но закончил свою книгу значительно раньше, чем рассчитывал… Я… — Однако, в памяти Билла в этом месте снова возникал провал.

— Понимаю, сэр. Вы закончили работу над книгой раньше, чем предполагали, и решили вернуться домой. — Керн мрачно посмотрел на него, пошевелив пышными усами. — Но меня озадачивает, как ваша жена надеялась попасть в квартиру, раз в доме никого не было? Ведь никаких ключей при ней не обнаружено.

— Что?! Но это же нелепость, инспектор! У нее должен был быть ключ. Моя жена всегда была исключительно аккуратным человеком. Без ключа она не вышла бы из

дома, так же как не вышла бы, например, без туфель.

— Совершенно согласен, сэр. То же самое нам сказал и ее начальник мистер Аллан Уэйн. Но, по-моему, не следует слишком беспокоиться об этом. Ее сумочка была раздавлена, и ключ мог отлететь в сторону. Кроме того, в тот вечер на дороге была грязь, так как по ней часто проходили грузовики, работающие на строительстве порта; не исключено, что ключ мог прилипнуть к покрышке одной из машин, и его увезли за несколько миль от места происшествия. — Инспектор открыл портфель и достал серую папку.

— Ну, а теперь, сэр, поскольку вы не могли присутствовать в суде, когда проводилось дознание о причинах смерти вашей супруги, вы, вероятно, пожелаете ознакомиться с соответствующими материалами?

— Да, конечно.

Билл взял папку. Протокол полиции, написанный сухим, бесстрастным, казенным языком, сообщивший об окончании одной жизни, затем показания, словно из детективного романа, акты осмотра места происшествия, осмотра жертвы, медицинское заключение.

«Миссис Ирвин в течение трех лет работала моим личным секретарем…» Это показывал Аллан Уэйн. Толстый и веселый Джамбо (обычная кличка для слонов) как его прозвали близкие друзья, хотя ничего слоноподобного или неуклюжего в нем не было и прозвище вовсе не подходило к нему. Он скорее был похож на надутый шар, который вот-вот лопнет, если к нему прикоснуться.

«Начиная с 1 сентября, мы с миссис Ирвин часто ездили из Фелклифа в Лондон в связи со строительством порта в Фелклифе, проводимым моей фирмой „Стар констракшн“…» «Моей фирмой!» Счастливец Джамбо! Он неплохо устроился! Ухитрился жениться на приемной дочери своего хозяина и из чертежника, получавшего шестьдесят фунтов в месяц, превратился в одного из руководителей фирмы с жалованьем в пятнадцать тысяч фунтов в год.

«Во второй половине дня 10 сентября миссис Ирвин должна была поехать в Лондон с бумагами, касающимися сноса некоторых зданий, однако заявила мне, что не может это сделать, так как ей нужно закончить кое-какие дела в Фелклифе и поэтому выедет поездом в полночь. Ее смерть большая утрата для меня. От имени „Стар констракшн“ я хочу выразить наше глубочайшее сожаление по поводу того, что один из шоферов грузовых машин нашей фирмы явился неумышленным виновником гибели миссис Ирвин».

На этом показания Уэйна заканчивались, и дальше шли показания дежурного администратора гостиницы «Кэстл», миссис Кэй Соммерс, двадцати семи лет, вдовы:

«Миссис Ирвин пробыла в гостинице до одиннадцати часов вечера, а затем отправилась на вокзал. При ней были только сумочка и портфель, так как она предполагала вернуться в Фелклиф на следующий день. Начинал моросить дождь, и я предложила ей вызвать такси, однако она сказала, что предпочитает пойти пешком».

Предпочитает пойти пешком?! Нет, здесь что-то не так! Строчки расплылись перед глазами Билла. Мэри терпеть не могла ходить пешком. На ум пришли десятки случаев, когда они долго ловили такси вместо того, чтобы пройти всего один-два квартала. А тут еще начинался дождь.

Нет, нет, определенно тут что-то не так. Если бы он только мог вспомнить!..

Он снова склонился над протоколом и попытался представить, как все это могло произойти. Безлюдный, умирающий город незадолго до полуночи. Фелклиф и в самом деле умирал, так как большая часть его сносилась, чтобы освободить место для нового порта и доков. Мелкий моросящий дождь и плывущий с моря туман. Красный фирменный знак «Стар констракшн» и стук каблуков Мэри, идущей на вокзал. Это произошло совсем рядом с вокзалом. Возможно, она успела бросить взгляд на часы, стрелки которых двигались к полуночи. Перекресток, который предстояло перейти, а в отдалении усиливающийся шум приближающегося грузовика с дизельным двигателем. Шаг с тротуара и…

«Я ехал со скоростью двадцать пять миль в час, — это показал водитель грузовой машины Джон Кеплин, проживающий по адресу: Лондон, Уэст Норвуд, Ю. В. 25, 350. Вересковый холм, Эскейнхауэ, квартира 9. — Видимость была едва удовлетворительной, а дорога грязной и скользкой, однако моя машина оснащена воздушными тормозами. Я не видел женщину почти до того, как машина ударила ее. Она, очевидно, стояла позади будки с телефоном-автоматом на перекрестке Нортклиф-роуд и Гранд-парэйд. Мне показалось, что именно оттуда она внезапно появилась передо мной. Я затормозил и попытался вывернуть машину, но поздно… После выезда из нашей базы в Лондоне я находился в пути часов пять, но не скажу, чтобы чувствовал себя усталым».

Вот и все. Билл закрыл папку с материалами о смерти своей жены и протянул Керну.

Инспектор поднялся.

— Разумеется, я хочу еще раз выразить вам мое глубочайшее сочувствие, мистер Ирвин. Но коль скоро я здесь, я хочу задать еще вопрос и надеюсь, что вы не сочтете меня слишком уж назойливым. Коронер вынес решение о смерти в результате несчастного случая, и мы не собираемся возражать против этого. Но вместе с тем я все же задаю себе вопрос и хотел бы спросить вас: не испытывала ли ваша супруга в последнее время какого-либо нервного расстройства и не могло ли произойти так, что она умышленно…

— Вы хотите спросить, не покончила ли она с собой? Не сама ли она бросилась под грузовик? — Билл отрицательно покачал головой. — Моя жена была католичка.

— Да? В таком случае будем считать вопрос исчерпанным. Надеюсь, вы не обижаетесь, что я задал такой вопрос. Еще раз до свидания, мистер Ирвин. — За полицейскими хлопнула дверь, и он наконец остался один.

Теперь он мог вскрыть письма, накопившиеся за это время и содержавшие главным образом соболезнования. Несколько писем пришло еще до смерти Мэри.

Он открыл письмо от Аллана Уэйна.

«Дорогой Билл… мое огромное сожаление… мы должны встретиться в самое ближайшее время…

Я не нахожу слов выразить, как я потрясен… По делу фирмы… конечно, мы не несем каких-либо обязательств, но, вероятно, было бы можно в какой-то мере компенсировать…»

Будь он проклят, этот Джамбо! Он находит для себя возможным уже СЕЙЧАС упоминать о деньгах! Билл всегда возражал, что Мэри работает для Уэйна. Он чуть ли не наяву слышал ее голос во время одной из их частых ссор из-за этого. «Дорогой мой, да ты просто ревнуешь… меня… ревнуешь к Джамбо! К глупенькому старине Уэйну, который даже взглянуть на женщину не умеет! Да он же просто дойная корова, дающая возможность нам есть, и платить за квартиру».