Ветер полыни
Шрифт:
— Это не так просто, как вы думаете, госпожа. Овладевать чем-то новым, когда всю жизнь пользуешься совершенно другим — нелегко.
— И все же я попытаюсь.
— Вы хотите перевести Башню на новую, серую дорогу?
И вот тут Цейра Асани рассмеялась:
— Ты считаешь, что большинство из них примут темную «искру»?! Да любого, кто предложит им совершить такой шаг, они разорвут на тысячу кусочков! Я хочу знаний для себя, а не для всех. И ты вывернешься наизнанку, но научишь ту, кто закрывает вас от гнева магов, всем граням темного искусства. А потом… потом я подумаю о вашей дальнейшей судьбе. …Вижу, Лаэн,
— Госпожа, наверное, забыла, но я не могу дотронуться до «искры».
— Я ничего и никогда не забываю! — отчеканила Мать. — Всему — свое время. Ты закончила с вопросами?
Лаэн прищурилась, бросила на Цейру Асани оценивающий взгляд и изрекла:
— Как Совет отнесется к тому, что вы скрываете от него некоторые… детали насчет меня? Как вы с ним уладите то, что мы покинули Башню живыми?
— Вас это не должно волновать. Лучше позаботьтесь о том, чтобы выполнить мое поручение. Прежде, чем стемнеет, вы должны убраться из Башни, а завтра отправиться в путь. Ну и последнее, что нам следует соорудить, — Мать щелкнула пальцами и в тот же миг Лаэн, охнув, выпрямилась в кресле и вцепилась пальцами в подлокотники.
Ее глаза налились знакомой мне синевой. Ласка дотянулась до Дара и, судя по тому пламени, что охватило ее радужку, это наконец-то была полноценная, полностью разгоревшаяся со времен стычки с Тиф «искра». За годы, прожитые вместе, я, как какой-нибудь заправский Огонек, мог по глазам определять количество зачерпнутой ею силы. Сейчас ее было много. Безумно много.
— Чудесно. Ты просто лучишься, — одобрительно кивнула Мать. — Право, я начинаю жалеть, что Гинора заметила тебя раньше, чем мы. При должном уровне обучения, ты заняла бы очень неплохое место в Башне. Я сочла, что слишком опасно отправлять тебя по стране беспомощной. Дар поможет вам пробраться там, где не слишком спокойно. А теперь, чтобы вы не считали себя уж слишком легко отделавшимися, позвольте подгорчить леденец.
Я не знаю, что сделала Цейра, но восторг Лаэн сменился болью. Она приглушенно вскрикнула и забилась в судорогах. Я не раздумывал, в три прыжка оказавшись перед Матерью. Меня, словно пушинку, подхватило сильным ветром, крутануло через голову, пронесло по залу в опасной близости от Лепестков Пути и довольно сильно приложило о стену. Удивительно, но итогом неизящного полета оказалась всего лишь прокушенная губа, а не переломанные кости.
Мать не стала калечить, но урок преподнесла. И отнюдь не из милосердных побуждений.
Я сплюнул кровь и встал с пола.
— Цел? — с испугом в голосе спросила подбежавшая ко мне Лаэн. Кажется, она уже была в порядке.
— Вроде бы.
— Я предупреждала, — произнесла Цейра. — Не смотри на меня с такой ненавистью, Серый. Я тебя не боюсь. Твоя жизнь и жизнь твоей жены принадлежат мне. И ты ничего не сможешь поделать с этим, пока я не решу дать свободу. Вас будет сопровождать Шен. И лучше бы вам меня не разочаровывать.
Аудиенция была завершена.
До комнаты нас проводила хмурая девушка-Огонек.
— Я буду ждать вас здесь перед заходом солнца, — пробурчала волшебница возле двери.
— Что она тебе сделала? — спросил я у Лаэн, когда мы остались одни.
— Ерунда. Во время обучения бывало и хуже. Немного ломит виски, но это скоро пройдет. Открой, пожалуйста, вина.
Пока мы отсутствовали, какая-то добрая душа притащила в комнату бутылку «Мускатного жемчуга».
— Вроде не отравлено, — сообщил я после внимательного изучения залитой воском огне-пчел пробки.
Белое, легкое и вполне себе ничего. Такое любит Пень. Лаэн залпом осушила целый бокал, а затем отобрала у меня бутылку и приложилась к горлышку.
— Сильна! — уважительно крякнул я спустя пяток ун.
— Отстань, — поморщилась она. — Могла бы и рески [13] прислать, тварь.
Сказав это, она опять начала пить, и я, не выдержав, взмолился:
— Оставь хоть каплю, мучительница!
— После того, что сделала со мной наша любезная Мать, мне это гораздо нужнее, чем тебе. Думаешь, зря они его сюда притащили? Держи.
Я ожидал, что бутылка окажется пустой, но там было больше половины.
— С каких это пор маги восстанавливают здоровье таким странным способом?
13
Реска — дынная водка.
— Не смейся. Не здоровье, а «искру». Это отличное средство, чтобы прийти в себя после того, как она «подсадила» на меня «Рабское плетение».
— Кого?
— Так волшебники называют это заклинание. Я не предполагала такой вариант, если честно. Цейра смогла меня удивить…
— Можешь объяснить по-человечески? — не выдержал я.
— Не так просто объяснить человеку, не имеющему Дара. То, что она провернула… Это… это… наверное, ближе всего к чтению. Причем читать ей пришлось совершенно незнакомый текст, с непонятными буквами и другими правилами восприятия. Она прочла мою «искру».
— И?.. — подбодрил я, все еще не понимая, куда она клонит.
— Ясно, — вздохнула Ласка и кивнула в сторону книжного шкафа. — Видишь книгу в белой обложке? Возьми ее.
— Она на языке Высокородных.
— Именно к этому я и веду. Раскрой.
Я исполнил ее просьбу и с тупым видом уставился на сложнейшую вязь символов. Насколько помню, в языке остроухих несколько сотен букв и каждая, в зависимости от соседних, может означать кучу самых разных вещей. К тому же разобрать эти безумные записи дано только человеку с больной головой, потому как мало того, что строчки в обязательном порядке читались слева направо, так в некоторых случаях еще и наискось, перепрыгивая через предложения. Нашим правителям грамоты Высокородных доставляли много головной боли. Пока поймешь, что хотели сказать, семь потов сойдет, и сто лет пройдет.
— Читай.
— Издеваешься? — я поднял брови.
— Нет, — она улыбнулась. — Просто пытаюсь по второму разу объяснить тебе то, что ты прослушал. Скажи, сколько тебе потребуется времени для того, чтобы узнать, что написано не в книге, а хотя бы вот на этой странице?
— Ну, если у меня будет учитель и…
— Стоп! Представь, что у тебя нет учителя, который бы объяснил тебе значение букв жителей Сандона и научил, с какого символа требуется начать читать предложение. До всего тебе надо дойти самому, не имея ни одного знакомого значка, от которого ты мог бы оттолкнуться и раскрутить клубок. Так сколько?