Ветер прошлого
Шрифт:
— Разве ты не рада? — удивилась Джузеппина, ожидавшая проявлений неуемного восторга.
— У меня ноги болят, — тихо пожаловалась Саулина. Слезы навернулись и покатились по ее щекам. — В этих башмаках я не могу ходить. Они ужасно жмут.
— Ну, это мы постараемся исправить, — успокоила ее Джузеппина, готовая посочувствовать девочке.
В конце концов, Саулина не знала другой обуви, кроме сабо на деревянной подошве, защищавших ее от зимнего холода. Летом она бегала босиком. Обувь, конечно, стесняла ее. Чтобы исправить положение, достаточно было
— Ничего страшного, мы это исправим, — повторила Джузеппина.
— Но это еще не все, — продолжала Саулина, чувствуя, что синьоре Грассини можно без опаски сказать всю правду. Вот только одна беда: она опять не находила слов, чтобы объяснить свое состояние.
— Что еще? — нахмурилась певица.
— Ничего, — солгала девочка.
Как объяснить, что дело не только в башмаках. Чепчик с оборкой мешает видеть, ленточка на шее не дает дышать, а панталоны стесняют движения. Она чувствовала себя пленницей всей этой роскоши, такой восхитительной на вид. Приятно было покрасоваться, но носить это все время было сущим мучением. Только нежелание разочаровать Джузеппину и страх быть побитой (уж теперь-то у ее покровительницы появятся веские причины ее отшлепать) удержали Саулину от соблазна сорвать с себя красивые обновки и потребовать назад свое кишащее блохами тряпье.
Джузеппина Грассини вовсе не собиралась ее бить и даже не обиделась, увидев, что девочке не нравятся подарки. Наоборот, она попыталась понять, что так тревожит Саулину.
— Какая же я глупая! — воскликнула она, обнимая девочку. — Мне бы догадаться, что все эти новые вещи тебя стесняют. Ничего, ты понемногу привыкнешь.
Джаннетта, напротив, возмутилась с грубоватой непосредственностью простолюдинки.
— Что за вздор! — набросилась она на Саулину. — Хочешь выглядеть красивой — придется потерпеть. Небось не развалишься.
Ее маленькие глазки, свирепо поблескивающие на широком и грубом лице, подчеркивали неумолимость слов.
Слезы на глазах у Саулины высохли, как по волшебству.
— А я не хочу выглядеть, — твердо ответила она служанке.
— Смотри, локти будешь кусать, — предупредила ее камеристка.
— А я ни о чем не просила, — обиделась девочка.
Она проворно сбросила башмаки и чепчик, растрепав попутно аккуратную прическу, выскочила из комнаты и сломя голову бросилась вниз по лестнице.
— Дура! — прокричала Джаннетта ей вслед. — Смотри, что ты наделала!
Ее бы воля, уж она бы поставила на место эту лесную дикарку, думала служанка, пускаясь вдогонку за Саулиной, которая на середине лестницы вдруг замерла, повернувшись лицом к только что покинутой комнате. Джаннетта догнала ее и схватила за плечо.
— Не трогай меня! — взвизгнула Саулина, обезумев от гнева. — Никогда не смей меня трогать, ты слышишь?
Вывернувшись из цепких рук служанки, она вновь поднялась по парадной лестнице и вернулась в комнату, где ее ждала улыбающаяся Джузеппина Грассини.
— Я рада, что ты вернулась, — сказала она.
Саулина не удостоила ее взглядом.
—
— А как же я? — разочарованно протянула Джузеп-пина.
— Я на вас не обижаюсь, — неохотно проворчала Саулина.
— Если я что-то сделала не так, прости меня.
Голос певицы звучал так нежно, столько в нем было боли, что Саулина подошла к ней и погладила по руке. На лице у девочки появилось серьезное, недетское выражение. Ее гнев улетучился.
— Это вы должны меня простить, синьора Джузеппина, — извинилась она. — Я еще маленькая, я многого не понимаю.
— Для этого нужно время, — успокоила ее Джузеп-пина.
— Я совсем запуталась. От всех этих новшеств у меня голова кругом идет. Я не знаю, чего вы от меня ждете. Не знаю даже, зачем вы решили взять меня с собой, но, если я вас обидела, мне очень жаль.
Оперная примадонна, окруженная толпами поклонников и ухажеров, почувствовала себя слабой, глупой и ничтожной, сраженная искренностью Саулины. Честно говоря, она увезла девочку с собой из тщеславия, чтобы сделать ее своей игрушкой. Она собиралась превратить Саулину в куклу, лишенную чувств и собственной воли. Наполеон Бонапарт познакомился с этой девочкой при драматических обстоятельствах, и Джузеппине захотелось присвоить себе маленькую героиню. Если бы она собиралась просто спасти какую-нибудь малютку от нищеты, для этого вовсе не требовалось ехать в Корте-Реджину: достаточно было поискать на улицах Милана.
— Ты ни в чем не виновата, — сказала Джузеппина. — Просто ты оказалась замешанной в игру, которая тебе не по силам.
— В игру? — удивилась Саулина.
— Я хотела вывести тебя в свет, — призналась певица. — Показывать тебя друзьям как диковинку. Ну вот, теперь ты все знаешь.
— Значит, вы меня не любите?
— Конечно, я тебя люблю! Видишь ли, за то время, что мы провели вместе, я о многом подумала и многому научилась. Но когда я отправилась за тобой, мною двигало только тщеславие. Только оно одно.
— Я не понимаю, — покачала головой Саулина.
— Я хотела сказать своим друзьям: «Вот девочка, которая спасла жизнь генералу Бонапарту. Я ее нашла. Она здесь, у меня в доме, смотрите на нее!» Вот чего я хотела. Но теперь я понимаю, что была не права. Идем, я отвезу тебя обратно в Корте-Реджину.
Корте-Реджина! На Саулину словно опрокинули ушат холодной воды. В один миг она взвесила на весах два мира и подвела итог:
— Я остаюсь с вами, синьора Джузеппина, если вы меня не прогоните.
— Конечно, я тебя не прогоню, да ты-то сама не передумаешь опять через десять минут?
— А девчонка-то хитра! — пробормотала горничная, больше не смевшая прикоснуться к ней.
— Я привыкну носить башмаки и все остальное, — пообещала Саулина.
— Я уверена, ты об этом не пожалеешь, — обрадовалась певица.
— Ну что ж, вроде и ехать пора, — вставила служанка.
— Я тоже так думаю, — согласилась синьора Грас-сини.