Ветер в ивах
Шрифт:
Крыс приблизился к своему другу, но их объединенных усилий явно не хватало.
– Эй, Жаб! – закричали они. – Иди на помощь!
Не сказав ни слова в ответ, Жаб даже с места не сдвинулся. И тогда им захотелось посмотреть на него в упор и поинтересоваться, что же с ним случилось. Они нашли его в глубочайшем трансе, счастливая улыбка плавала по его безмолвным губам, глаза по-прежнему смотрели на пыльный след, принесший им разруху и горе. Временами он все еще бормотал: «Пип-пип».
Крыс потряс его за плечо.
– Вы помогать нам думаете?
– Сколько великолепия, – прошептал тот, не делая и попытки
– Не будьте ослом, Жаб! – гневно взвыл Крыс.
– И подумать только, о нем я не знал! – в беспамятстве продолжал Жаб. – Не знал все эти заполненные пустотой, оставшиеся позади долгие годы. И не догадывался, и не подозревал! Но теперь… теперь-то я все по-настоящему понимаю! О, какое блестящее тут будущее! О, какие облака пыли понесутся за мной… когда помчусь куда-нибудь со всей его безрассудной скоростью! Сколько фургонов на своем пути я смогу опрокинуть! Жалких и маленьких пошлых телег… канареечно-желтых!
– Что с ним будем делать? – спросил Крот у Водяного Крыса.
– Решительно ничего, – твердо ответил Крыс. – Потому что здесь уже решительно ничто не поможет. Видите ли, я знаю его очень давно. Сейчас он одержим. У него мания. Она полностью им овладела, и он находится в своей обычной первой стадии. Теперь на несколько дней он абсолютно конченное животное. Не обращайте больше на него внимания. Давайте лучше пойдем и посмотрим, что можно сделать с телегой.
Тщательный осмотр показал им, что при всем старании путешествие на этом виде транспорта все-таки невозможно. Оси были в удручающем состоянии, отвалившееся колесо раскололось на части. Тогда Крыс связал вожжи и, держась за них, направил коня вперед. В другую руку он взял клетку с ее истеричной владелицей.
– Пойдемте! – мрачно сказал он Кроту. – До ближайшего города миль пять-шесть. Чем скорее выйдем, тем лучше.
– А как же с Жабом? – с тревогой спросил Крот. – Не можем же мы оставить его одного в таком расстроенном состоянии. Это опасно. Что если здесь опять проедет какая-нибудь штука?
– Черт с ним, с Жабом, – сурово проговорил Крыс. – Я с ним тоже покончил!
Не успели они как следует отойти, как позади раздался дробный топот. Это бежал Жаб. Он догнал их и, растолкав локтями, протиснулся между ними. Дыхание его по-прежнему было тяжелым, глаза выпучены.
– Послушайте, Жаб, – решительно сказал Крыс, – как только мы попадем в город, вы немедленно должны пойти в полицейский участок, узнать, не известно ли им что-нибудь об автомобиле, о том, кому он принадлежит, и, не откладывая, подать на владельца жалобу. А потом вам следует обратиться к кузнецу или к колесному мастеру и договориться, чтобы телега была исправлена, приведена в порядок и отлажена. Все это, конечно, будет стоить времени, однако дело, я думаю, поправимо. Ну, а мы с Кротом найдем гостиницу, подыщем в ней удобные комнаты, где мы и поживем, пока не будет исправлен ваш фургон, и не восстановятся ваши нервы.
– Полицейский участок! Жалобу! – глядя куда-то в пустоту, бормотал Жаб. – Жаловаться на это чудо, на это неземное видение! Чинить телегу? Но я покончил с телегами раз и навсегда! Я больше не хочу ни говорить о телегах, ни о них слышать! О, Крысик! Вы даже не представляете себе, как я обязан вам за ваше согласие принять участие в этой поездке! Я ни за что не отправился бы без вас, и тогда я не наткнулся бы на эту прелесть, на этот солнечный луч, на эту молнию! Я бы никогда не узнал этого восхитительного звука! Я бы не вдохнул его чарующего колдовского запаха! Всем этим я обязан вам, друзья мои!
Крыс брезгливо от него отвернулся.
– Видите, что с ним творится? – сказал он, обращаясь к Кроту и глядя на него поверх головы Жаба. – Он безнадежен. Оставим это. Когда мы попадем в город, надо будет отыскать железнодорожную станцию и, если повезет, сесть на поезд, который сегодня же вечером снова доставит нас к берегу реки. И пусть меня, хоть разок еще спровоцирует это животное! – вздохнув, заключил он, и в течение остатка их утомительного пути разговаривал уже только с Кротом.
В городе они довольно скоро нашли станцию, устроили Жаба во второразрядный зал ожидания и, заплатив два пенса портье, наказали ему не спускать с него глаз. Затем определили лошадь в конюшню при гостинице и, как могли, позаботились о судьбе телеги с ее содержимым. А когда неторопливый поезд доставил их поздно вечером к станции недалеко от Жаб Холла, они проводили засыпавшего на ходу изменника до самых ворот, сдали его на попечение экономке, поручив ей хорошенько его накормить, раздеть и уложить спать, забрали свою лодку и, к великому удовольствию Крыса, в очень поздний час уселись ужинать в собственной уютной и скромной столовой.
На следующий вечер Крот, который встал очень поздно и занимался весь день только самыми простыми делами, сидел на берегу реки и удил рыбу. Крыс, ходивший навестить друзей, чтобы обменяться новостями, возвращаясь, остановился рядом.
– Слышали новость? – спросил он. – Все только и говорят об этом, весь берег. Сегодня утром Жаб выехал в город первым же поездом. И уже успел распорядиться относительно большого и очень дорогого автомобиля.
III. Дикий лес
Крот давно хотел познакомиться с Барсуком. По всем признакам Барсук представлялся ему выдающейся личностью. И хотя тот чрезвычайно редко показывался, незримое влияние его ощущалось повсюду. Однако каждый раз, как Крот упоминал о своем желании Водяному Крысу, его друг неизменно находил способ отговориться. «Ладно, – мог сказать, например, Крыс. – Барсук объявится на днях… он всегда объявляется внезапно… и тогда я ему вас представлю. Он отличный парень. Только его надо принимать таким, каков он есть… каким бы он вам ни показался.»
– А не могли бы вы пригласить его сюда… на обед или на что-нибудь такое? – спрашивал Крот.
– Он не придет, – просто отвечал ему Крыс. – Барсук ненавидит общество, приглашения, обеды и другие подобные вещи.
– А что, если… что, если мы сами пойдем и его навестим, – предлагал Крот.
– О, я уверен, это ему вовсе не понравится, – очень напряженно говорил Крыс. – Он такой застенчивый. Думаю, он обидится. Я никогда не отваживался его навещать, хотя и знаком с ним довольно близко. Да и потом мы не сможем. Это совсем не подходит для нас – ведь он живет в самой глуби Дикого Леса.