Ветер в лицо
Шрифт:
— Ой, Коля! — Засмеялась Лиза. — Наверное, Ване Сумному сейчас слегка икается. Характер же у тебя! Если кто-то не понравится...
— Да ну его! — Мрачно отозвался Коля. — Он мне настроение на целую неделю испортил. Ненавижу болтунов.
— Но нельзя быть таким резким.
— Может, я и погорячился... Лиза, что это за звезда? — Неожиданным вопросом закончил Коля.
Лиза, удивленная неожиданным поворотом разговора, растерялась и не заметила, на какую звезду он показывает.
— Какая? — Переспросила она.
— Во-он та, — остановился Коля, показывая рукой в небо.
— Известно какая. Марс.
— Вот и не Марс, а Венера. Ага! — Тоном мальчика-шалуна воскликнул он. — Ты была когда-нибудь в планетарии?..
Коля молчал, собираясь с мыслями.
— А знаешь, что после этого получилось?.. Один корреспондент напечатал об этой беседе статью в газете. Он изобразил нас представителями народной мудрости, а министра подал так, якобы он все время удивляется нашим умом, благодарит нас за мудрую науку, увлекается нашими выдающимися предложениями. На самом деле все было наоборот. Мы сами удивлялись, как хорошо он знает нашу жизнь и наш труд. Мы услышали от него много интересного и полезного. Ну, конечно, выразили и свои мысли, за которые он действительно нас поблагодарил. Эта статья так разозлила Гордого, что он написал письмо в редакцию. И его почему-то не напечатали. А корреспондента редактор освободил от работы. Сам подписывал статью в печать и сам освободил. Такие дела, Лиза... Это, между прочим, то же, что выступление Сумного. Вещи одного плана. Есть хорошо выученная политическая установка — поднимать людей из народа. Ну, и поднимают. А министр будто не от народа, будто с неба свалился... Ничего не видел и ничего не знает.
— Это так ты ведешь разговор о звездах? — Потрепала Лиза Колин ершик. — Так, отталкиваясь от Сумного, попал на Венеру, а теперь, отталкиваясь от Венеры, налетел снова на Сумного. Оставь его, ибо парня задавит икота. Кто тогда будет отвечать?
— Не буду, — засмеялся Коля. — Честное слово, больше не буду. А это какая звезда?
— Не скажу, — шутила Лиза. — Не хочу, чтобы ты на этот раз атаковал Сумного уже с Полярной звезды.
— Угадала. Действительно Полярная.
Лизе отнюдь не хотелось продолжать разговор ни о заседании, ни о Ване Сумном, ни о неудачнике-корреспонденте, которого поспешил на всякий случай освободить от работы редактор-перестраховщик. Девушка шла под руку с Колей, он держал ее пальцы в своих, она чувствовала его так близко, что иногда его шершавый ершик касался ее шелковистых волос. Лизу обижало, что Коля не обращает на это никакого внимания. Ишь, какой философ! Осуждает черствых людей, а сам — сухарь сухарем... Она даже позволила себе прижать его локоть к себе крепче, чем это делают друзья, которым выпало идти домой одной дорогой. Это повлияло больше, чем Лиза надеялась. Коля резко повернул голову, заглянул ей в глаза.
— Тебе надо научиться ходить с девушками под руку, — весело сказала она, чтобы придать своему жесту шутливое значение. — Виснет на руке, как мешок.
— Это правда, — легко согласился Коля. — Всего понемногу умею, а этому еще не научился. Научи, Лиза. Только боюсь, что ты будешь очень часто так сердиться на меня.
— Почему? — Удивилась Лиза.
— Кто вас, девушек, знает?.. Вот, например, я дружил с одной. Из нашего цеха...
— Знаю. Стенгазету помогал выпускать, — лукаво дополнила Лиза.
— А хоть бы и так, так что?..
— Да ничего. Она девушка хорошая.
— Ну, вот... Домой ее провожал. Маяковского ей читал.
Лиза добавила:
— Сумного ругал за черствость и после этого обсуждал с ней производственные показатели где-то под ивой на берегу Днепра. Да?..
— Да нет. О Сумном я только сегодня. Мы с ней вообще говорили, — не поняв ее намека, серьезно ответил Коля.
— И что же было дальше?
— Ничего не было. Она-то начала на меня дуться, а потом стала дружить с другим парнем.
Лиза остановилась, освободила свою руку от Колиной и зашлась веселым, неудержимым смехом.
— Так тебе и надо!.. Эх, ты!
— Чего ты смеешься? — Обиженно спросил Коля.
— Попадешься ты кому-то на крючок. Женит какая-то на себе. Признайся, только честно, любил ты кого-нибудь?..
Коля подозрительно посмотрел на Лизу.
— Если честно, то нет. Теоретически все понимаю. А когда приложить к сердцу...
— Это у тебя так же получается, как в Сумного с политграмотой.
— Возможно, — весело согласился Коля. — А это очень большой недостаток?
— Просто ужасный.
— Ну, тогда я исправлюсь. Вот закончу одну работу — и обязательно полюблю.
— Кого?
— Например, тебя.
Коля в темноте не заметил, как покраснела Лиза.
— Долго ждать, — стараясь попасть ему в тон, ответила она.
Лиза хотела вырвать руку, но подумала, что тогда он ее ответ воспримет серьезнее, чем она этого хотела. Зачем ему знать, что она в последнее время стала его видеть даже во сне?.. Он своим слишком рассудительным сердцем все равно этого понять не сможет. Странно, очень странно. Вроде взрослый и серьезный человек. Когда Коля говорит об общем, общественном — он кажется вполне зрелым. А сердцем — мальчик... Но почему же ему не быть мальчиком? Двадцать лет. На два года моложе Лизы. А говорят, что женщина-ровесница почти всегда лет на десять старше. Может, это и правда?
Запахло чабрецом. Пахнуло тихим, настоянным на горьковатый полыни степным ветром. На луну набежало облако и село ей на макушку лохматой шапкой. Когда подошли к Лизиным воротам, девушка сдержанно попрощалась и побежала во двор. Прислушалась. Коля, беззаботно насвистывая песенку, пошел по улице домой. Ну, и пусть идет!..
В окнах Веры еще горел свет. Из комнаты слышалась тихая беседа. Лизе показалось, что она узнала голос Солода. Неужели действительно Вера пытается забросить удочку на этого сома?
Лиза зашла в комнату, не зажигая света, разделась и легла в постель. Но уснуть не могла. Какое-то приятное, сладковатое щемление наполняло ее тело. Что это?.. Неужели он снова ей приснится? Хотелось поделиться своим чувством. Но с кем? С Верой?.. У нее — гость.
Лизе в то время было неизвестно, что она не имеет права рассказывать Вере о своих чувствах.
Еще до своего неудачного брака Вера несколько раз пробовала познакомиться с нелюдимым, диковатым сталеваром, но он не обращал на нее никакого внимания. Проходил мимо, будто стояла не девушка, а защитный столбец на обочине дороги. Чем он так понравился Вере? Может, тем, что не хотел замечать девушек? Может, своей скрытой, несколько самоуверенной силой?.. Как бы там ни было, а Вера возвращалась домой, падала в подушки и плакала хорошими, чистыми слезами — слезами любви... Все попытки Веры познакомиться с Кругловым разбивались о его холодное равнодушие. И он стал для нее единственным человеком, перед которым она терялась, краснела, превращалась в беспомощную девчонку. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, если бы Коля Круглов ответил ей такой же страстной любовью, какая клокотала в ней. Возможно, сейчас совсем другой была бы Вера Миронова... А возможно, она его постепенно втянула бы в круг своих мелочных интересов, и он ей поддался бы, как поддаются в таких случаях некоторые мужчины, ослепленные любовью. Но ни того, ни другого не произошло. Коля шел своей дорогой, а она — своей.
Вера глубоко затаила обиду, подогретую чувством первой неразделенной любви. После неудачного замужества она потеряла свойство краснеть перед мужчинами. Искала для себя мужчину, искала упорно, расчетливо, но влюбиться ей не удавалось. Ее оружием стали хитрости. Она готова была пойти на любую авантюру, чтобы осуществить свои намерения. Но когда встречалась с Кругловым, ее будто кто-то подменял, — она отступала с дороги, чтобы никто не заметил растерянности, а больше всего боялась, чтобы он не посмеялся в душе над ее искренними чувствами.