Ветер в Пустоте
Шрифт:
– Операционная система старая?
– Конечно. Когда у нас старая система, мы смотрим на палец вместо Луны. Ответ, который я озвучил, должен вызреть изнутри, а за время, что он вызревает, операционка так много раз обновляется и перекомпилируется, что обнаруженная в итоге разгадка делается совершенно непонятна другим. Для них этот файл из такого далекого будущего, что большинству до него лететь еще не одну жизнь. Хотя одновременно с этим файл уже у каждого лежит на диске. И как я показал выше – он может быть выражен на том же языке, что мы используем.
Телефон пискнул, и Михаил некоторое время сосредоточенно смотрел на экран.
– Прости, на сегодня, похоже, все, мне нужно ехать. В следующий
– Спасибо, – сказал Сережа, поднимаясь с пуфика. – Пойду переваривать. А где можно такой чай купить?
– Конкретно этот – нигде, но я тебе принесу похожий.
– Ты не грусти, – сказал добавил он, когда Сережа уже выходил. – Свобода тебя тоже ищет, просто чуть дальше, чем ты сейчас смотришь. Однажды вы обязательно встретитесь.
Какой у тебя жанр?
Ежемесячное внутреннее совещание Вайме, где поглощенные проекты докладывали о покорении своих рынков, перенеслось. Сережа хотел пойти в кафе, где обедала команда, но, выйдя из офиса, передумал. Комбинация хорошей погоды и свободного времени выпадала редко, а сегодня это случилось.
Стояла вторая неделя апреля, и солнце уже не только приветливо улыбалось, но и ласково пригревало, тротуары были сухими, небо – высоким и синим, а воздух между ними имел тот особый запах, по которому безошибочно узнаешь весну. Эти три фактора если и не превращали город в Европу, как многим хотелось, то, по крайней мере, делали центр очень приятным местом, по которому хотелось гулять, рассматривать его улицы, жителей и зависать в симпатичных кафе.
Офис Вайме целиком занимал здание бывшего “Новинского пассажа”. С другой стороны Садового кольца была густая сеть тихих улочек со скверами и старинными домами. Сереже нравилось там гулять, заходить во дворы, разглядывать их обитателей и представлять, как все это могло выглядеть много лет назад. Кроме того, тишина и общая атмосфера этих дворов контрастировала с деловитой суетой офиса и действовала успокаивающе.
Он любил межсезонье, когда холода уже позади, а жара еще далеко. Зимнее куртки и пальто отправлялись в дальний шкаф, и можно было выгуливать пиджаки или толстовки. Из последней поездки в Италию он привез две пары обуви и три пиджака с необычным кроем, один из них был сейчас на нем. Однажды в детстве кто-то из взрослых спросил его, какое время года он любит больше. Размышляя об этом, он обнаружил, что его выбор, во многом, определялся имеющейся у него одеждой. Если она ему нравилась, а вернее, если он в ней себе нравился, то и время года автоматически становилось приятным.
Сунув руки в карманы джинсов, он неспешно шел по Большой Молчановке в сторону Поварской, глядел на витрины, прохожих и мысли. Большая их часть, подобно прохожим, возникала и исчезала, но некоторые, вместо того, чтобы исчезнуть, догоняли и начинали идти рядом, а то и вовсе накручивать вокруг него назойливые круги. Одна из таких мыслей напоминала встреченную несколько лет назад в одной бизнес-книге идею, что суть менеджерской работы заключается в постоянном решении проблем, возникающих с разных сторон. Чтобы перестать бояться и, следовательно, избегать проблем, автор предлагал поменять свое отношение к ним – относиться не как к чему-то плохому, а как к естественному ходу событий. Для этого он, в частности, предлагал называть их “задачами”. Эта наивная, как показалось Сереже, замена, вызвавшая у него скептическую ухмылку, тем не менее заинтересовала его достаточно, чтобы он начал наблюдать за своей речью и внутренними рассуждениями. Спустя пару месяцев рабочие и бытовые проблемы незаметно превратились в задачи, и разница между ними оказалась значительной. Вместо “О, нет”, “Что, опять?”, “Сколько можно?”
Наконец он шагнул в знакомую арку, проплыл в ее прохладном сумраке и вынырнул во дворе. Если не считать нескольких маленьких фигурок на детской площадке, двор был пуст. Сережа нацелился на конкретную лавочку под большим старым тополем, однако, подойдя, увидел, что она занята, просто от арки это было незаметно. Он решил пойти к скамейке на другой стороне двора и отчего-то прибавил шагу, будто боялся, что кто-то может его опередить, когда услышал сбоку хихиканье: “Это ты меня испугался?”
На лавочке сидела Алиса из отдела кадров Вайме, кажется, она занималась организацией внутрикорпоративных обучающих программ. Алиса пришла в Вайме вскоре после сделки с Мандельваксом, и они с Сережей познакомились на внутреннем тренинге для новых сотрудников. Сережа с Костей пошли туда, чтобы посмотреть, как Вайме организует “приземление” новых людей, и, возможно, что-то перенять.
Они с Алисой никогда не общались дальше приветствий и пары-тройки общих фраз, но это были такие приветствия и фразы, по которым оба участника обычно ясно понимают, что впереди включен зеленый свет.
Алиса была моложе него лет на пять, носила пирсинг в носу и очки в хипстерской черной оправе под цвет волос. С миниатюрным телосложением, в узких черных джинсах и бордовой пуховой жилетке, надетой поверх худи с капюшоном, ее можно было легко принять со спины за мальчишку-старшеклассника. Короткая стрижка усиливала это сходство, но тонкие черты лица и озорные, чуть насмешливые глаза выдавали молодую девушку – интересную и красивую.
Держалась Алиса не по годам уверенно и естественно. Вероятно, это было как-то связано с ее активными подростковыми переездами. Кажется, она что-то рассказывала об этом в своей вступительной речи на тренинге новичков, но деталей Сережа не помнил.
Алиса сидела с поднятым капюшоном и разворачивала бумажный пакет, в каких продают бутерброды на вынос. Рядом лежала потертая увесистая книга.
– Привет, – сказал Сережа, подходя ближе.
– Привет-привет. Будешь сэндвич с индейкой? Хороший, я уже брала такой.
– Давай, если хороший, – Сережа сел рядом с ней и взял сверток.
– А куда ты так решительно шагал?
– Никуда. Вышел на обед, а тут весна шепчет, так что решил прогуляться и проветриться.
– Романтик.
– Ты похоже, тоже, – кивнул Сережа на книгу. – Таскать с собой такой винтажный фолиант сегодня может только романтик.
– Так и есть, – улыбнулась она, – это Ирвин Шоу. Читал?
– “Богач, бедняк”?
– Это я уже закончила. Сейчас “Нищий и вор”, – Алиса засмеялась. Читал, да?
– Да, давно. – По двору пролетел порыв холодного ветра и Сережа поднял воротник пиджака.
– А сейчас чего читаешь?
– Сейчас в основном договора и меню, – усмехнулся Сережа. – Скучновато, но практично.
– Да, Михаил говорил, что ты заскучал.
– Хм, – нахмурился Сережа. – А что еще он про меня говорил? Я не знал, что вы общаетесь.
– Не ска-жу. Про-фес-си-о-наль-ная тай-на, – Алиса отчеканила слова и скорчила гримасу, изображая робота, выполняющего инструкции. Получилось смешно, и они засмеялись.