Ветер. Книга 2. Начало времен
Шрифт:
Прометей промолчал. В этот момент он на самом деле почувствовал себя тридцатилетним мальчишкой. У него до сих пор не то что детей, даже жены не было. А его ровесник Пит в этом году стал дедом. Он был тупым, но трудолюбивым, за что капраз часто ставил его в пример Прометею. В то время как душа Прометея стремилась в кубрик подлодки, где висела карта мира, душа Пита тянулась к мотыге, или же под юбку жены.
– Я отработаю свою провинность на другой работе. Хотите, на крабовой или рыбной ферме, хотите, всю зиму простою в карауле на северной границе? Иван тоже согласен.
Иван с готовностью тряхнул кучерявой светловолосой шевелюрой.
– Я вас
Крайним наказанием в посёлке считалось выселение. А мыловарня – это был этап предшествующий крайнему. Работа на мыловарне не зря считалась наказанием. Мыло варили только из того, что сдохло не своей смертью. Чаще всего на мыло шли морские котики, разбившиеся о скалы во время шторма. Находили их и через несколько дней после смерти, по характерной активности чаек, пирующих на останках.
Вонь на мыловарне стояла необыкновенная. Что заставляло каптри Селену работать на ней из года в год, было загадкой. Работники под её началом часто менялись, а она была верна выбранной профессии. Селена любила экспериментировать с мыльными растворами, добавляя в них растения, ягоды или красители, чтобы придать мылу привлекательные свойства. Кто ни разу не был на мыловарне, восхищались её продукцией, а те, кому довелось окунуться в процесс изготовления мыла, относились к нему к некоторым отвращением. Но как гласил Устав посёлка, придуманный предками, знающими намного больше, чем современные жители, мылом надо было пользоваться ежедневно. По их мнению, грязь была причиной многих болезней.
Вонять начало задолго до приближения к мыловарне. Селена суетилась возле чана с кипящими трупами. Рядом на костре выжигались угли. Она увидела капраза Бориса и поднесла ладонь ко лбу. Борис махнул ей рукой.
Прометей тяжко вздохнул. Он не хотел оказаться привязанным на долгих три месяца к одному месту. Лето – время для исследования материка. Как руководство посёлка этого не понимало? Погибшая цивилизация могла поделиться с ними своими секретами, отблагодарить какой-нибудь технологией, чтобы сделать жизнь в посёлке проще.
Прометей бредил погибшим миром. Мысль о высоком технологическом развитии этого мира перед катастрофой, наполняла его душу величественным трепетом. Ему хотелось искать следы погибшего мира, прикасаться к ним и представлять себе, каким он был.
Прометей часто посещал музей в подлодке, только ради того, чтобы посмотреть на карту. Он запоминал её, впитывал всё, что было на ней нанесено. Особенно его интересовал север России. По памяти он воссоздавал из сырой земли трёхмерную модель в определённом масштабе. Делал это Прометей не просто так, ради забавы. Он верил, что обязательно отправится на поиски погибшей цивилизации и, чтобы не потеряться в тумане, ему обязательно надо понимать, где он находится и в какую сторону идти.
Прометей мог похвастаться тем, что уходил на материк дальше всех охотников и спокойно находил дорогу назад. Своё умение ориентироваться он передавал Ивану, единственному человеку, увлечённому прошлым, так же как и он. К поискам верфи, с которой отправилась в своё последнее путешествие подлодка «Пересвет», они готовились целый год. Прометей представлял себе, что конструкция, внутри которой умещалась подводная лодка, должна быть гигантской и невероятно крепкой, чтобы противостоять
К сожалению, найти ничего не удалось. Всё побережье затянуло болотами, исторгающими тухлый смрад. Потоки воды, кое-где покидающие материк, были относительно чисты, но имели сильное встречное течение, преодолеть которое на лодке было проблематично. Прометей считал, что можно найти дорогу в обход и зайти с тыла, но это отняло бы гораздо больше времени, чем планировали.
Надо ли рассказывать о том, как было обидно Прометею и Ивану возвращаться ни с чем, да ещё и получить такое строгое наказание? Они рассчитывали принести в посёлок добрую весть о тех верфях, о которых говорилось в бумагах «Пересвета». Это обязательно смягчило бы наказание за отсутствие на уборке риса, а может быть, и принесло бы им кое-какую популярность и уважение в глазах общины. Не получилось. И теперь, до самых холодов они были обязаны мешать вываривающийся из трупов жир.
Ивана трудовая повинность расстроила ещё сильнее, чем Прометея. Его старший товарищ был тёртым калачом и привык к тому отношению со стороны жителей, которое он заслуживал. Иван, имеющий популярность среди ровесниц, и зависть мужской половины своих одногодок за свой непривычно светлый тип, терять свой авторитет не желал. Копна вьющихся белых волос, голубые глаза и светлая кожа здорово отличали его от большинства обитателей посёлка. Когда-то похожих на него было много, но то были жители, ещё помнившие мир до катастрофы. Те, кто родились после, в подавляющем большинстве были черноволосы и кареглазы. Из своих ровесников, старше него на пять лет и младше на три, он был единственным светловолосым и светлоглазым. Девчонок это заводило, а Иван пользовался своей нестандартностью без зазрения совести.
Дружба с Прометеем накладывала на его образ ореол загадочности, храбрости и некоторого духа сопротивления устоявшемуся порядку, что так тревожит юные девчачьи души. Но мыловарня могла перечеркнуть напрочь всё, что он успел заслужить. Капраз Борис точно знал, как правильно их наказать.
– А, Прометей, – Селена выпятила вперёд нижнюю губу. – Я так и знала, что ты обязательно попадёшь ко мне.
Прометей хмыкнул.
– Фу, вонища! – заткнул он нос и гундосо произнёс: – Надеюсь, это в последний раз.
– Если не поумнеешь, то не попадёшь, а если дурь из тебя не выйдет, то для тебя ещё осталась ассенизаторская команда. Будешь дерьмо по полям развозить. И это точно будет последнее предупреждение. Потом – только выселение.
– Ладно, я понял, – вздохнул Прометей.
– А тебе, парень, вообще грех жаловаться на такую работу. За твоими волосами нужен уход. Без мыла они быстро сваляются и превратятся в кошму, – Селена потрепала Ивана за шевелюру.
Иван гордо отдёрнул голову.
– Не бзикуй, зелен ещё, – предупредил его капраз. – Не думай, что авторитет, заработанный твоей прабабкой Джейн не позволит применить к тебе серьёзные меры. Будь она жива, не потерпела бы твоих выходок.
– Она была не против исследований материка, – заносчивым тоном ответил Иван.
– Она была против того, чтобы кто-то глупо рисковал своей жизнью. Помнишь её правило: «В первую очередь мы должны беречь свою жизнь и жизнь каждого жителя посёлка. Нас осталось слишком мало и каждая несвоевременная смерть становится причиной уменьшения генетического разнообразия, ведущего к деградации и стагнации человеческого рода». – Капраз наизусть помнил многие цитаты оставленные предками.
– Моя прабабушка многое говорила такого, что мы сейчас не понимаем.