Ветер
Шрифт:
– Готов, тяни!
Подъем прошел проще. Матвей уже разобрался, какие от него требуются действия. Отец помог ему перевалиться через край ямы.
– Прогресс налицо, цифровая интоксикация постепенно покидает твой организм.
– Подколол Егор сына.
Матвей не ответил на подколку.
– Что там лежит?
– Кивнул он в сторону рюкзака.
– Еще не смотрел.
Отец нагнулся и попытался расстегнуть кожаные лямки. Неловко потянув, он оторвал их вместе с куском истлевшего брезента. На землю посыпалось содержимое рюкзака.
Вместе с отцом они собрали банки. Бумажные этикетки на банках истлели и поблекли. Разобрать, что было внутри каждой из банок, не представлялось возможным. Этикетка рассыпалась от малейшего прикосновения. Кроме банок из рюкзака вывалился кое-какой инструмент. Раскладной нож, судя по нетронутому ржавчиной лезвию, из нержавеющей стали, пара металлических клиньев, для забивания в щели, старый железный фонарик, обросший окислами, так, что только по форме можно было признать в этом устройстве фонарь. Небольшой термос, с лопнувшей от старости, пластмассовой крышкой.
Крышка, от старости насмерть прилипла к горлышку. Егор попытался ее открыть, но она крошилась под пальцами. Егор разломал ее и понюхал содержимое термоса. Затем перевернул термос и потряс. К удивлению обеих из термоса вывалился бумажный цилиндр.
Егор поднял его и развернул. Бумага была обильно промаслена. Сквозь ее полупрозрачную поверхность проступал текст, написанный от руки.
– Похоже на послание из бутылки. Кто-то сквозь десятилетия оставил напоминание о себе.
– Полусерьезно сказал Егор.
Он поднес бумагу ближе к глазам и прочел:
'Меня зовут Хомутов Игорь. Если вы читаете эту записку, значит мое исследование подводной реки окончилось неудачей. Согласно некоторым легендам башкиров именно в Черной пещере имелся проход глубоко в тело горы, где находилась огромная пещера, полная драгоценных самоцветов. Согласно их легендам, когда людей обуяла алчность, горные духи перекрыли доступ к пещере с драгоценностями подземной рекой. Смельчаки пытались проплыть под водой, задержав дыхание, но никто из них не вернулся. Я беру с собой кислородный баллон и маску. Надеюсь, мне повезет больше. 13.05.1974г'.
– М-да, как видим дело было не в кислороде. По крайней мере, теперь мы точно знаем, что по реке из пещеры не выбраться. Покойся с миром Хомутов Игорь.
Еще в рюкзаке обнаружилась окаменевшая соль в спичечном коробке, коробок спичек с полностью растворившейся серой на спичках, пачка таблеток сухого горючего, комсомольский билет, журнал 'Крокодил', взятый, наверное, для создания стола в походных условиях, но самым интересным и нужным в сложившихся обстоятельствах была литровая банка, залитая под верх парафином. Чтобы не разбить банку, Игорь обмотал ее пеньковой веревкой, которая могла служить фитилем. В парафин были запаяны с десяток охотничьих спичек. В том, что они сохранили свои свойства, можно было не сомневаться.
– Не зря мы за водичкой сходили, правда, Матвей?
– Правда, пап. А ты думаешь консервы, которые старше тебя еще можно есть?
– Думаю, что с ними ничего не стало. Здесь ведь прохладно, температура как в холодильнике, консервы в таких условиях могут храниться вечно.
– Это хорошо, а то я как-то не хочу крысиный суп.
– Ладно, сын, отложим гурманский подвиг на потом, раз уж судьба сжалилась над нами. Поедим советских консервов. Они, кстати, абсолютно натуральные. Ты такого не ел, гарантирую.
После того, как Егор приказал экономить свет, девчата пользовались налобными фонарями только по необходимости. В пещере было темно. Гул в темноте казался немного громче. Может быть оттого, что органы зрения не были задействованы и мозг в качестве компенсации усиливал слух. Тамара услышала шум до того, как Егор выбрался из тоннеля.
– Пришли?
– Крикнула она.
– Пришли, включайте свет, для ориентира.
Во мраке пещеры светляком вспыхнул и задергался свет. Матвей шел впереди, подсвечивая дорогу отцу, несущему рваный рюкзак.
Удивлению женщин не было предела, когда перед ними вывалили с десяток разнокалиберных банок.
– Откуда это?
– Удивилась Тамара, считающая внутренности горы абсолютно необитаемыми.
– Спелеолог-одиночка один, сгинул здесь, а вещи его остались.
– Бедняга.
– Пожалела его Тамара.
Но в душе у нее стало радостно оттого, что крысиный суп можно было и не готовить.
– А что в них?
– Катюха брала в руки банку, вертела ее, трясла, пытаясь определить по звуку ее содержимое.
– Сюрприз будет.
– Ответил ей брат.
– Семья, в качестве поощрения нас за то, что мы нашли этот схрон, предлагаю устроить небольшой праздник. Откроем самую большую банку и съедим ее. Кто за?
– Я за-за-за!
– Запрыгала Катюшка, горя от нетерпения.
– За.
– Подняла руку Тамара.
– И я за.
– Присоединился Матвей.
Егор выбрал самую большую банку, воткнул в нее нож и открыл крышку. В свете фонаря невозможно было разобрать содержимое банки.
– Что это?
– Не удержалась первой дочь.
Егор осторожно лизнул нож.
– Повидло... сливовое, в садике такое ел.
– Урааа!
– Воскликнула Катя.
– Я уже по сладкому соскучилась. Дай попробовать.
Егор зачерпнул ложкой желеобразную массу повидла и отправил дочери, разинувшей рот как птенец.
– Так, семья, я предлагаю вскипятить немного воды и употребить её вместо чая с повидлом.
– Предложил отец.
Детям трудно было ждать, но Егор настоял на этом. Пока вода закипала в котелке, он смастерил из парафина и веревки свечу. Когда свеча была готова, он поднес ее к синему пламени газовой горелки. Немного потрескивая влагой, свеча разгорелась, распространяя вокруг себя уютный теплый свет.