Ветер
Шрифт:
– Всё, я беру Матвея и мы идем к той пещере, где на него напали крысы.
– Я не хочу крыс, я не буду их есть.
– Закапризничала Катя.
Но голод заставлял и подошвы грызть. Егор взял многофункциональный топорик, встряхнул и повесил на одну руку рюкзак, дал в руки сыну пустую 'пятилитровку' и решительно направился к тоннелям.
– Егор, а может скоро все прекратится, может, подождать немного?
– Неуверенно начала Тамара.
– Не может. Идем, сын.
– Матвей потрусил рядом.
– Храните домашний очаг!
– Через плечо крикнул Егор.
–
– Вполголоса согласилась Тамара.
Егор шел по своим заметкам. Менее, чем через полчаса они оказались в той пещере, где Матвей увидел крыс.
– Я стоял здесь.
– Матвей повторил события того дня.
– И думал, куда мне пойти, потом услышал писк и посветил в эту сторону, а там глаза, как огоньки.
– Его передернуло от воспоминаний.
Егор посветил фонариком куда указывал Матвей. Опустил его почти к самому полу, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Он нашел несколько небольших черных продолговатых комочка.
– Так и есть, крысиные говна. Тебе не померещилось.
Егор осветил пещеру из которой пришли крысы. Она была узкой, но пролезть, согнувшись в три погибели, можно было. Егор написал букву 'К' перед входом, что должно было означать 'крысы'.
– Пойдешь со мной, или останешься?
– Спросил отец сына.
– С тобой.
– С готовностью согласился Матвей.
Первым полез Егор. Судя по запаху, крысы часто пользовались этим тоннелем. Чем дальше они продвигались тем явственнее в воздухе проносилось присутствие грызунов.
– Воняет.
– Заметил Матвей.
– Воняет.
– Согласился отец.
– Мы где-то рядом с их жилищем.
– Пап, а что они едят в пещерах. Здесь же нет ничего?
– Это тебе кажется, что нет, на самом деле здесь полно насекомых, летучих мышей, да и выход на поверхность где-то есть.
– Зачем ты мне про насекомых сказал. Мне теперь страшно руками в темноту опираться.
– Не бойся, где ходят крысы никаких насекомых нет, одни крысиные какашки.
– Спасибо, теперь мне гораздо спокойнее. Тихо!
– Отец остановился и замер.
– Слышал?
– Нет.
– Писк.
Егор перехватил топорик поудобнее и уже гораздо внимательнее двинулся по пещере. Вскоре и Матвей расслышал крысиный писк, нехорошими воспоминаниями пробежавший в мыслях.
Пещера расширялась. Егор привстал, разминая уставшие ноги. Вонь тут была ощутимой, как и писк. Через несколько шагов отец остановился. Матвей выглянул из-за него и увидел отсветы в маленьких глазках. Его передернуло. Отец двинулся дальше. Вскоре показались и сами крысы.
Несколько животных, никогда не видевших свет, стояли, приподняв мордочки вверх и нюхали воздух. Запах человека им был незнаком. Егор сделал шаг в их сторону. Крысы немного ретировались. Тогда Егор сделал рывок и с ходу ударил топориком ближайшую крысу. Кровь брызнула в стороны из почти располовиненного тела. Егор ударил по другой крысе, промахнулся, ударил еще, попал. Крысы смекнули, что чужак несет им смерть и быстренько исчезли из тоннеля. На полу осталось лежать три разрубленных тела. Егор закинул их в рюкзак.
– Бррр, я не уверен, что смогу их есть.
– Признался Матвей.
– Голод не тетка, и не такое люди едят, когда прижмет. Кажись, крысы поняли, что на них охотятся, как ветром сдуло.
– Я читал когда-то, что смертельно раненая крыса издает определенный звук, который другие сородичи понимают, как предупреждение.
– Да они и пискнуть не успели. Пройдем еще немного, посмотрим?
– Давай.
Крысиные говна, воспринимались под ногами уже как нечто естественное. Место было давно обжитое и напоминало чердак дома облюбованного голубями. Кругом одни продукты жизнедеятельности, и ни одной крысы.
– Сообразительные твари.
– Егор остановился.
– Думаю, что сегодня они нам больше не попадутся. Пошли назад, воду поищем.
Воздух снова стал пахнуть свежестью, когда мужчины вылезли из 'крысиной' пещеры.
– А ты не помнишь, что было в той пещере, откуда я тебя вытащил?
– Ничего, вроде, я и не рассматривал. Обрыв был рядом, свет от телефонного фонарика до дна не доставал.
– Пошли туда, где я уже был, никакой воды не было.
Матвей дорогу не помнил. Шли по отцовским заметинам на стенах. Путь оказался намного длиннее, чем считал сын, проделавший его в беспамятстве.
– Вот мы и пришли.
– Егор посветил фонарем в бездну.
Он обследовал края двухметрового обрыва, нашел камешек и бросил его в темную бездну. Камень гулко ударился о каменное дно.
– Не так уж и глубоко. Оставайся здесь, если, что подашь мне руку, а я попробую рассмотреть, где у этой ямы дно.
Матвей плохо представлял, как он сможет вытащить отца, весящего больше него раза в два, но подчинился. Рана на голове еще отчетливо напоминала о собственном самостоятельном опыте.
– Хорошо, пап.
Егор осторожно спрыгнул с двухметрового откоса. Снял с головы налобный фонарь и на вытянутой руке опустил его вниз. Более яркий свет фонаря выхватил из темноты дно ямы. В самом низу, словно шипы в древней яме-ловушке на мамонтов, росли вверх островерхие сталактиты. Образованные растворами светлых минералов, они блестели в лучах фонаря, откидывая по стенам ямы тусклые 'зайчики'. Между сталактитами блестело дно. Егору очень хотелось, чтобы это была вода. Он нашел еще один камешек и прицельно бросил его в сторону блеска. Камень характерно хлюпнул, как от попадания в воду.
– Там вода!
– Радостно сообщил Егор.
– Ух, ты, здорово! А как ее набрать?
Егор осветил стены. Они были неровными, но удобных выступов не было видно. Потеки воды, с растворенными в ней минералами, откладываясь на стенках ямы, слизали все грани. Без веревки и думать не стоило о том, чтобы опуститься на дно. В голове Егора уже был план, но для этого требовалось вернуться на базу.
Обратную дорогу Егор уже отчасти выучил, и многочисленные одинаковые проходы мог отличить друг от друга. На самом подходе к своей пещере он и Матвей услышали далекое пение. Тамара напевала колыбельную.