Ветхая ткань бытия
Шрифт:
Вот, например… надо же, забыл! Правитель хлопнул себя по лбу. Забыл! Сегодня же ночью посмотрю в библиотеке, решил он. Не хватало только начать терять память.
— Когда в точности они устроят прогулку? — спросил Норруан, довольно потирая руки.
Ворона на несколько мгновений прикрыла глаза.
— Через два дня, — было ответом.
— Ну что же, — на лице Владыки Моррон появилась довольная улыбка. — Пока что всё идёт по плану.
X
Вблизи
Возвышение было увенчано небольшим углублением — доверху засыпанным тончайшим песком. Ещё одна странность. Ветру давно полагалось бы выдуть весь песок. Тем более, такой лёгкий.
Унэн протянул руку и осторожно зачерпнул немного песка. Тот вылился из его ладони, словно жидкость, с тихим шелестом. На солнце его крохотные частички ослепительно поблескивали.
Таменхи с улыбкой наблюдал за монахом. Вокруг его дома, разбросанные на обширной площади, стояли разнообразные предметы — как правило, некогда служившие объектами поклонения, инструментами (назначение которых порой было утрачено), и прочими артефактами, сохранившимися с древних времён. Войны практически не достигали границ Венллена, и оставалось только восславить мудрость учёных прошлого, что спасли эти вещи, поместив их поближе к благословенному Лесному городу.
— Это оракул, — пояснил карлик, наблюдая за монахом. Последний стоял и пересыпал песок из ладони в ладонь, наблюдая за этим с улыбкой на лице. — Песчаный Оракул из Клемининта. Он должен действовать.
— И как им пользуются? — поинтересовался монах.
Его собеседник только пожал плечами.
Пересыпающиеся песчинки, выливавшиеся из ладони, на миг создавали в воздухе неправильной формы расплывчатое пятно. Кто-то утверждал, вспомнил монах, что радуга — это крохотные капельки воды. Во многих городах планеты были фонтаны, и в безветренные дни можно было часами стоять рядом с ними, наблюдая разноцветные, пересекающие искрящийся шлейф, дуги.
Не сойти ему с места, если и здесь не скрывается нечто похожее. Унэн улыбнулся и высыпал песок в чашу, подняв руку повыше. Да, несомненно, некий силуэт. Странная форма… не дуга, не кольцо… что же это может быть?..
— Что ты видишь? — донёсся голос карлика. Теперь он был исполнен некой торжественности… ранее ему не свойственной.
Монах вновь раскрыл ладонь, выпуская на волю шуршащую невесомую ленту, и вгляделся в силуэт. Обманчив, словно мираж в пустыне. Нельзя сказать, что именно ты видишь… но ведь видишь же что-то!
— Возвышение… — прошептал монах и чуть наклонил голову. Новая горсть песка. Солнечные лучи рассыпаются на части, преломляясь в крохотных белесых кристалликах. — Возвышение… человек в красном и жёлтом… и люди… много людей…
— Нечестивец! — прогремело над головами. Городок был мал, площадью такого размера ему стоило гордиться. Само поселение было неухоженным и пыльным, но площадь, вместе со стоявшими на ней изваяниями бога, являла образец совершенства. Вымощенная аккуратно подобранными каменными брусками. Идеально круглая.
И полная враждебно посматривающих на него людей. Унэн спокойно стоял, словно не замечая сотни собравшихся горожан. Почти весь городок. Ну ещё бы, не каждый день сюда приходят бродячие проповедники… и не каждый день здешний жрец Владыки Света в состоянии продемонстрировать мощь своего покровителя.
Давай, подумал монах, не меняя выражения лица. Он видел и подлинных жрецов — тех, что были в состоянии обрести на короткий миг силу, ведомую лишь Бессмертным, странствующим между мирами — и с такими шутки были плохи. Чаще всего эти жрецы сознавали свою силу… и были выше обыденной суеты.
Встречались, конечно, среди них и кровожадные демоны. Которые были не прочь сокрушить любого неверующего, чтобы возвыситься в глазах исповедующих культ и укрепить мощь своего бога. И, стоит добавить, многие боги равнодушно взирали на то, как проливается людская кровь. Что им с того? Культ укрепился — значит, всё в порядке. Одно радует: не всякий миг боги смотрят на нас, смертных.
А ты, старик, подумал Унэн, глядя исподлобья на мрачно усмехающегося жреца с солнечными знаками на одеждах — ты в лучшем случае фокусник. Умение производить взрывы, вспышки пламени и свет не так уж непостижимо. В глухих местах любой мало-мальски искусный алхимик может прослыть если не богом, то его верным слугой, непобедимым и могущественным. Унэн готов был побиться об заклад, что жрец, буравящий его взглядом, именно из таких.
А Владыке Света, как всегда, всё едино. Коли простой люд славит его имя, важно ли, что было этому причиной?
— Нечестивец! — прогремел голос жреца, и толпа притихла. — Ты явился, чтобы убедить нас в том, что и люди, и боги — одно и то же? Что величие богов ничего не стоит?
Часто ли они видели такое? Монах не впервые встречал враждебное отношение к Учению.
Порой ему просто не давали открыть рта. Иногда презрительно обходили стороной.
Но в этом случае… Да, нужно иметь крепкие нервы, чтобы не броситься наутёк!
Жрец был мастером слова и не имел себе равных в актёрском ремесле. По крайней мере здесь, в позабытом почти всеми богами городишке.
— Одинаковы пути богов и смертных, и все мы — лишь рябь на воде, — ответил Унэн, слегка поклонившись жрецу. — Всё проходит в этом мире, и все бессмертные так же растворятся среди миров, как некогда возникли. Это закон природы, — закон, что выше всех остальных законов. Почему же так оскорбили тебя мои слова, о жрец?
Лишь ветерок, перебиравший пожухшие листья под ногами, осмеливался издавать звуки. Всё притихло. Жрец развёл руки в стороны, одеваясь золотистым ореолом. Монах был единственным, кто заметил небольшой пузырёк, который жрец сжимал между пальцами правой руки.