Веточка
Шрифт:
Он отключил трубку раньше, чем она успела хоть что–то сказать. Последние два слова заставили Федотову покраснеть, а ее сердце забиться быстрее. Ленка унесла трубку в коридор и снова скрылась в комнате. Улыбка не сходила с ее лица. Читать не стала. Вместо этого свернулась калачиком на постели и долго лежала без сна, вспоминая все то, что произошло за день. Пыталась представить Гонзу без маски и не могла. Видела только серо–зеленые насмешливые глаза. С этим воспоминанием заснула.
Рабочий день в редакции начался как и обычно, суматохой. Это был новый день, а значит подготовка
— Потом иди на обед. После загляни ко мне. Есть кое–что интересное. Не хочу я больше эту тему Забродыгину отдавать. Ненадежный больно, а ты справишься! Не пойму, но с каждым разом репортажи Севки все хуже и хуже. Повтора много. То ли зазнался, то ли исписался. Дело кстати, доблестной милиции касается. Ладно, беги к верстальщикам. Потом поговорим…
Писать о милиции ей еще не поручали и Федотова обрадовалась будущей новинке. Она давно мечтала писать на подобные темы, но случай до этого не представлялся и вот Ленка дождалась своего часа. Ни слова не проронила в комнате о том, что ей предстоит, хотя от радости хотела кричать. Отдала материал верстальщикам и вышла на улицу. Оставалось перейти через дорогу и спокойно пообедать в кафе. Она весело запрыгала по ступенькам вниз, размахивая руками и уже видя через стекло и полупрозрачную гардину, что народу внутри мало. Волосы при каждом прыжке взмывали вверх золотой волной.
Со скамеечки слева у входа поднялся высокий плечистый парень в голубой рубашке и светлых джинсах. Шагнул к ней. Коротко остриженные пепельные волосы чуть вились и шапкой нависали надо лбом. Темные прямые брови уходили к вискам. Красивое лицо улыбалось, отчего на щеках виднелись заметные ямочки. Ленка увидела знакомые серо–зеленые глаза и остановилась. Волосы рассыпались по плечам и, казалось, замерли вместе с ней. Тихо сказала, не веря себе:
— Гонза…
Он улыбнулся еще шире:
— Олег Гущин. «Гонза» — это кличка. Мы все под ними ходим. Привет! Ты обедать?
Она смутилась:
— Привет… Откуда знаешь?
— Выяснил, пока ждал.
— И давно ждешь?
Он посмотрел на серебристые часы на запястье правой руки:
— С одиннадцати десяти. Ты не против посидеть не в этом кафе, а в другом месте?
Она растерялась:
— Я-то не против, только у меня в запасе всего час, а поблизости есть только столовая. Но там так отвратительно готовят!
— Мы успеем… — Подхватил ее под локоть, подвел к серебристой «Ауди», стоящей у поребрика и открыл дверцу: — Поехали и ничего не бойся!
Ленка заметила удивленные взгляды сослуживцев, направлявшихся к кафе. Подумав, все же села в машину. Когда отъехали, Олег спросил:
— Не разочарована моим видом?
Она покраснела, но не повернулась, ничего не ответив. Парень не стал настаивать. Лишь быстро посмотрел на нее и улыбнулся. Федотова спросила:
— Куда мы едем?
— Сейчас увидишь. Тут рядом, но ты наверняка не бывала. Туда не пропускают просто так, но мы проедем!
Машина свернула в какой–то парк и остановилась у ворот метров через тридцать. Из будки вышел охранник и направился к ним. Олег показал удостоверение. Парень махнул рукой. Видимо в будке
— Прибыли, сударыня. Поможешь мне стол накрыть?
Она удивленно смотрела на него и молчала. Вокруг было настолько чисто и тихо, что не верилось в то, что они находятся в Москве. Парень улыбнулся над ее растерянным видом. Открыл багажник. Ленка подошла, ничего не понимая. Он протянул ей покрывало:
— Расстели на траве там, где тебе понравится.
Федотова раскинула покрывало в метре от воды. Совсем рядом в стоячее зеркало смотрелась огромная ива. Ее ветки лежали в воде. Девушка встала, разглядывая местность. Здесь она действительно ни разу не была. Даже не представляла, что поблизости имеется такой оазис тишины. На темной глади пруда покачивались крупные листья кувшинок и лилий. У самого берега торчали стрелки остролиста и рогоза с уже начавшими коричневеть семенами. На другой стороне пруда медленно шли двое мужчин.
За спиной что–то звякнуло. Она обернулась и увидела, что Олег несет большую корзинку. Принялся выкладывать из нее на покрывало многочисленные металлические лоточки с прозрачными крышками. Вынул две тарелки, два высоких стакана, вилки и ножи с салфетками. Быстро раскидал привезенные продукты по тарелкам на глазах изумленной девушки и пригласил:
— Прошу к столу. Не стесняйся.
Она присела на край покрывала, поджав ноги. Робко принялась за еду, каждую секунду чувствуя его взгляд. Старалась глядеть на живописный пруд, а глаза помимо ее воли, искоса следили за парнем. Спросила:
— Ты не сердишься за те слова?
Он улыбнулся:
— Я же сказал, что нет. Ты ешь и перестань стесняться. Когда я в маске был, ты не была такой растерянной. Может мне ее снова надеть?
Ленка рассмеялась и покачала головой:
— Не надо. Мне хотелось снять ее, но подумала, что тебе влетит, если я тебя рассекречу и не стала.
Гущин почему–то помрачнел:
— Выходит ты меня пожалела… Неужели рванула бы к майору, если бы я не заговорил? Ведь это был бы провал для тебя. Наркоторговцы тебя бы наверняка нашли потом и убили.
Она с вызовом спросила, глядя ему в глаза:
— А что, было бы лучше бросить беспомощного человека? Дать ему умереть.
— Но ведь я притворялся…
— Только для меня все всерьез было. Я же не знала про твои глупые проверки. Мне шофер УАЗика сказал…
Он вздохнул и посерьезнел:
— Значит ты знаешь о Ларисе…
— Знаю. Только не знала имени. — Машинально взглянула на его часы, отправив в рот румяный ломтик картошки: — Ой, у меня осталось двадцать минут! Борис Михалыч просил сразу к нему зайти. Он меня убьет!
Олег улыбнулся:
— Не трусь! Быстро доедай все, что у тебя на тарелке осталось, а я начну собирать. Не бойся, успеем! Тут всего пять минут езды.
Федотова торопливо запихивала в рот салат, картошку и курицу. Теперь ей было уже не до глупого стеснения. Она прекрасно знала, что до вечера долго, а раньше что–то перехватить навряд ли удастся. ОМОНовец спокойно собирал посуду в корзинку, изредка с улыбкой поглядывая на нее. Девушка доела остатки и спросила, вскакивая на ноги:
— Кто готовил? Очень вкусно.