Ветвь Долгорукого

Ильинский Николай

– Кваэс, – улыбнулся евнуху Олекса и с облегчением на душе пошел домой, вернее, в дом, где жил Ян и у которого теперь он проводил свободное время и ночевал. Ян, как обычно, встретил Олексу дружески, но лицо его было мрачноватым.

– Ты чем-то расстроен, Ян?

– Да

нет, я как всегда, – вздохнул Ян и, помолчав минуту, твердо сказал: – Уйду я отсюда, Олекса… Майонид – великий человек, непревзойденный ученый, но… От всякого труда есть прибыль, а от пустословия только ущерб – это притча Соломона… Как можно утверждать, что Бог создал добро и зло? Зачем зло? Чтобы теперь бороться с ним? Израиля нет – разве это не зло? Я хочу поднять из пепла забытья мою родину… И мне близка мудрость Сираха: «Подвизайся за истину до смерти». И я пойду по этому пути… И не словом одним подвизаться, а, прежде всего, делом…

– А в городе суматоха, Саладина ждут, – сказал, укладываясь спать, Олекса.

– Все готовы ползать и языками вылизывать камни на мостовой, – усмехнулся Ян. – Опять же говорил Сирах: каков правитель народа, таковы и служащие при нем…

– Ян, ты часто называешь имя Сирах, кто он такой? Я не знаю…

– Чтоб ты понял, скажу тебе так: почти за два века до рождения твоего Господа Иисуса Христа жил такой пророк, или просто мудрый человек Шимон бен-Иехешуа бен-Элизар бен-Сира… Вот он и написал свои изречения… Они очень точны и годятся на все случаи жизни… Ясно?

– Немножко, – улубнулся Олекса и спросил: – А что Саладин? Он что, он… – задал было вопрос Олекса.

Но Ян прервал его:

– Салах ад-Дин – курд из Армении!.. Недавно сам ползал перед Нур ад-Дином, правителем Сирии… Тот отдал Богу душу, и вот теперь Саладин величайший султан… Если он когда-нибудь захватит Иерусалим… Мне страшно об этом даже подумать…

За окнами дома царствовала душная южная ночь. Она владела улицами и площадями Каира, щедро рассыпала по Нилу жемчужины отдельных звезд и целых созвездий, среди которых выделялось красивое созвездие Ориона, куда, по поверьям древних египтян, улетали после смерти души их фараонов и откуда они наблюдали за течением Нила, указывая живущим на земле места, где строить пирамиды. «Завтра мне во дворец не идти, как хорошо!» – подумал Олекса, слушая бесконечные песни цикад, сверчков, как он их называл, и смыкая веки.

Почти весь день прошел в беседах с Яном, который окончательно решил возвращаться в Палестину и освобождать Иерусалим и от чванливых крестоносцев, и от ненавистников иудеев, мусульман.

– Опять же возвращаюсь к Сираху, – сказал Ян. – Мудрец так написал: золото испытывается в огне, а люди, угодные Богу, в горниле уничтожения… Не так ли?

– Так, – согласился Олекса, – с мудрецом я не спорщик…

В отличие от Яна, Олекса мечтал найти в Иерусалиме русских паломников в Святые места и вместе с ними возвратиться домой. В беседе они добрым словом вспомнили и Яэль.

– Я очень любил ее, – признался Ян. – И если бы отец не выдавал бы ее замуж за ростовщика, я оставался бы там до сих пор… Мне всегда хотелось ее видеть!

Конец ознакомительного фрагмента.