Ветви Ихуа
Шрифт:
— Почему Велимир бросил свое дело?
— Сирен говорил, его ренегаты испортили.
— Как это?
— Не знаю. Им удалось убедить его, что все это скверно.
— Что — скверно? Воевать со злейшим врагом — скверно? Эти сектанты… их что, обратно в Большое Поселение пускают?
— Откуда я знаю. Может, они говорили с ним по волновой связи…
— Злобный чхарь! Избавляться от тех, у кого мозги не так хорошо работают, — это… не знаю даже как назвать. Но отказываться от борьбы с врагом! Нет ничего позорнее! Прана, ренегаты… а вы еще смеете потешаться
Руна вздохнула.
— Стало быть, в ремне все дело? — спросил Сигурд.
— Его действия я не замечаю. Но думаю, если бы не он, я бы никогда не просила тебя идти в Поселение. Здесь спокойно, хоть и терракотеры всюду…
— Что? — Он едва сдержался, чтобы не залепить ей пощечину. — Посмотри вокруг! Ты не понимаешь! Это враги! Они украли у людей все. Они считают себя всесильными!
— Это ты не понимаешь! — огрызнулась она. — Тут больше жизни, чем там… я тоже не знала этого раньше. Меня тянет в Поселение, но на самом деле я не хочу туда, в их бараки. Даже у вас на Шедаре было то, чего нет там. Я не могу, как ты, ненавидеть терракотеров. Эта маленькая квартира, однообразная работа — чудо по сравнению…
— Заткнись, — сказал он таким тоном, что она тотчас закусила губу. — Из твоих слов я понял, что ремень тобой управляет. Стало быть, албы в какой-то мере такие же куклы, как те, что вокруг.
— Нет. Решения принимаю я сама, но внутри как будто какой-то зуд. Наверное, этого никто объяснить не может. Даже Велимир не мог. Этой программе уже лет двести, а может и триста. Ее программу записывают всем.
— Как?
— Не знаю.
— Кто велит ее записывать?
— Понятия не имею. Может, традиция?..
— Так. На сегодня — все, — решительно сказал Сигурд. — Мне надо это переварить.
— Хорошо, — кротко согласилась Руна. Она тут же встала и занялась елочными игрушками.
— Нет, минуту, — Сигурд прищурился. — Ты сказала, что пробовала ту ерунду. Ну, и какие ощущения?
Руна застыла.
Ага, попалась! — он еще тогда заметил, как она хотела уйти от этих воспоминаний. Значит, это еще не вся мерзость!
— Сиг… — Руна выглядела совершенно измученной, на глазах выступили слезы. — Это гадко. Я не хочу, чтобы такое когда-нибудь повторилось.
10
Когда умнеешь, начинаешь чувствовать себя старше — такое уже случалось и с Дзендзелем в его дикарском прошлом, и с Зубровым в его несуществующей жизни.
Сигурд мог теперь праздновать полную капитуляцию Руны, и это ему было по душе. Постоянное ощущение, что албианка может его перехитрить, должно было смениться уверенностью, что теперь она целиком в его власти.
И все же ему было как-то не по себе. Он даже проникся сочувствием к Руне, попытался убедить себя, что у него не было другого способа выудить из нее нужные сведения.
Сигурд помог развесить игрушки и разноцветную мишуру.
— Забудь, — сказал он. — Все в прошлом. Представь, что все, что ты видела, просто твое воображение. Но я слыхал, всех албианок тянет к чему-то такому…
— Я — не все…
Ну да, разумеется… Он вспомнил стоны, чуть ли не каждый день доносившиеся из угла, гда обитал Мохнатый Уилл.
— Ладно, не буду больше спрашивать. Но, стало быть, в ремнях все дело. Избавляться вам надо от них.
Она покачала головой.
— Что? — спросил он.
— Они дают нам возможность жить.
— А это уж байки! Наверняка и без них можно. Это все та ваша дурацкая программа.
«Плохо дело, — прикинул он. — Терракотеры — не единственная проблема».
К вечеру подморозило, пошел снег.
В этот раз Сигурд надумал прогуляться к дому Инзы Берка. Само собой, заходить к нему он не собирался, — его интересовали те четыре терракотера, что стояли по углам большого квадратного двора. Может, просто так совпало, но в тот распроклятый вечер гопники его как раз в середине этого квадрата били. Скопище железяк не помогло Сигурду. Однако когда он потом, в одну из своих разведок, вновь побывал в тех местах, эти терракотеры привлекли его внимание. Их было четверо там, где вполне хватило бы и одного.
Хотя, с другой стороны, с чего это он взял, что одного будет достаточно? Разве он уже разобрался во всех железячьих премудростях?
Часы показывали семнадцать пятьдесят. Воздух был чист, дышалось легко. Сигурд бежал по улице Алых Роз параллельно проспекту Меламеда. Он думал об албианке и ее истории.
Винить ее не в чем. Она, конечно, пыталась использовать Сигурда, но ведь он и сам давно бы уже избавился от нее, если бы проку в ней не видел. Раз уж на то пошло, то потому они и оказались в одной связке, что друг в друге для себя полезность видели. Оплошность ее только в том, что юлила, и его в заблуждение вести пыталась, но неужели сам он не ошибался?
Сигурд вспомнил о пране и тех гнусных албовских обрядах, что она описала. Что-то подобное было и в несуществующем прошлом того мира, представления о котором было заложено в Зуброва. Оргии. Мистерии. Культовые ритуалы. Кровосмешения. Жертвоприношения… чхарь бы их…
Вот они, темные пятна их бытия. Стало быть, албы куда криводушнее, чем представлялись раньше. Жизненный университет, пройденный в лаборатории Алгирска, едва ли станет легким путем к захвату власти в большой общине, хоть именно на это Сигурд и надеялся. Нет, схватка непростая ждет.
Албов тянет к албам, албы помогают албам, албы делают одно дело, албы безжалостно уничтожают албов… Найдется ли вообще ему место в этом замысловатом муравейнике?
Странные у них нравы, они не похожи на нравы бигемов и уж тем паче на мораль граждан Федерации. Последнее Сигурд не только не отметал, но все чаще использовал в рассуждениях. Руна говорила, что терракотеры копировали древние человеческие эпохи, да и сами терракотеры не дураки. Все, что логике поддавалось, теперь для Сигурда обретало смысл. И еще — он мог глубоко мыслить и чувствовать благодаря программе, записанной в него терракотерами.